16.09.2009

Никита Масленников: «Когда у вас не растут кредиты в экономике, не надо рассказывать, что в ней все хорошо!»

В последнее время представители российского руководства то и дело сообщают населению о грядущем восстановлении экономики и перспективах скорейшего роста. Однако качественные показатели свидетельствуют о том, что не так все однозначно в российской экономике, о состоянии и перспективах которой «Политком.ру» побеседовал с Никитой Масленниковым советником Дирекции по социально-экономическим проблемам развития фонда Институт современного развития.

- В последние несколько недель представители российского руководства отмечают положительные тенденции в российской экономике и говорят о скорейшем ее оживлении. Какие основания существуют для таких заявлений?

- Это одна из первейших обязанностей власти формировать позитивные представления у населения страны, поэтому в этом нет ничего удивительного. Тем более, что определенные основания для смены знака от негативных новостей к умеренно позитивным существуют. С исключением сезонного фактора рост ВВП продолжается третий месяц подряд (где-то по 0,5%). Обозначился тренд восстановления промышленного производства и грузооборота транспорта (менее 1%, но все же). Приостановился спад инвестиций в основной капитал (в июле они выросли на 0,3%). Нулевым значением в августе порадовала инфляция. Дело даже не столько в этих показателях, а в том, что нас ожидает завтра и послезавтра, и как долго мы будем отважно путешествовать по рельефу дна, на котором оказались? Есть ли у нас силы для отскока?

Если посмотреть результаты первых восьми месяцев в сравнении с прошлым годом, тогда оптимизм оценок несколько должен быть поумерен. Здесь особо радоваться нечему и по отношению к предкризисному периоду мы, как ни считай, но 10% ВВП и, под 20% инвестиций потеряли. Это достаточно наглядно и показывает, сколь долгий и не безоблачный путь нам предстоит. Если смотреть на опыт мировой экономической истории последних 10-летий и на особенности текущего кризиса, то можно сделать один универсальный вывод: время восстановления экономики до предкризисных параметров в два раза превышает длительность кризиса. Если у вас кризис длится год, то два года вы будете восстанавливаться.

- А как определить продолжительность кризиса?

- Традиционно считается, что рецессия заканчивается, когда два квартала подряд идут приросты по отношению к показателям предыдущего периода, то есть месяц к месяцу. Начался прирост в августе, значит, если мартовские цифры покажут, что весь этот период шел устойчивый прирост от месяца к месяцу, то можно сказать – рецессия российской экономики прекратилась, и мы начали плавно «вылезать». На сегодняшний день сказать однозначно, будет ли себя вести так экономика, нельзя. Позитивные тренды все еще очень неустойчивы.

Большинство аналитиков, правда, достигло консенсуса по поводу того, что во втором квартале 2010 года, наверное, окончательно можно будет сказать, что рецессия преодолена, и у нас началась стадия восстановления экономики. Однако главный вопрос заключается в том, когда мы выйдет на уверенные устойчивые темпы роста. Считается, что об устойчивом развитии можно говорить, когда экономика в течение 3-4 кварталов демонстрирует достаточно высокий прирост и не менее 5% ВВП. Если смотреть под углом зрения такого параметра, то пока получается, что мы выйдем на эту крейсерскую скорость развития экономики где-то в интервале 2014-2015 гг. Впрочем, 3-4% роста возможны и в 2012-2013 годах. Но это опять-таки количественные показатели, связанные с оценками прироста по отношению к текущему периоду, либо по отношению к докризисному.

- В прошлом интервью «Политкому.ру» Вы говорили, что российский кризис имеет структурное измерение. Что можно сейчас сказать по этому поводу?

- Да, гораздо важнее сейчас то, что называют структурным кризисом. Проблема в том, что глобальный экономический кризис обнаружил системные слабости российской экономики: это усилившаяся нефтегазовая зависимость, слабость национальных рыночных институтов, отсутствие «длинных» денег в экономике, неустойчивый внутренний инвестиционный потенциал и сравнительно невысокая емкость национального финансового рынка. То есть все болезни, которые имелись накануне 15 сентября 2008 (формального начала глобального кризиса после банкротства Lehman Brothers), не только не ушли, но, наоборот, не ослабевают, грозя стать хроническими очень надолго. Иными словами, преодолев циклический кризис, мы все равно остаемся в кризисе структурном, системно институциональном. Сейчас самое время не поддаваться этой эйфории первой радости зеленых ростков, а всерьез заняться обустройством сценарного развития на ближайшие три года, что позволило бы решить насущные и актуальные проблемы российской экономики.

- А не могли бы вы подробнее рассказать об этом сценарном развитии, его особенностях, и возможно конкретных проявления?

- Во-первых, все всегда начинается с макроэкономической стабильности, самым явным показателем которой являются дефицит бюджета и рост цен. По дефициту бюджета понятно – он в течение трех лет должен снизиться до 3% и это в принципе нормально даже по самым жестким международным меркам. Что касается инфляции, то здесь в следующем году нужно выходить на уровень не выше 9%. Общемировой опыт докризисного развития, который сохранится, я думаю, свидетельствует о том, что надо иметь не более 5% в год. Для этого есть определенный инструментарий, но безумно сложно его отладить и запустить в эффективную работу. Что касается бюджетных составляющих, то, во-первых, надо сдержать темп бюджетных госрасходов в экономику. Поскольку все приросты состоялись «по ту сторону» от бюджетных вливаний, экономика стала оживать естественным путем, цепляясь за мировые тренды, то самое время поумерить пыл и прекратить вливать ликвидность без оглядки. Но это не так просто сделать, потому что сразу возникает проблема – как быть с социальными расходами и с инвестициями? Традиционно считалось, что если вы хотите экономить на бюджетных расходах в среднесрочном периоде, вы проводите структурные реформы, вы запускаете рыночные механизмы. У нас, например, катастрофическая проблема с сектором социальных услуг. В 2010 году заявлено около 70% социально ориентированных расходов в бюджете, наверное, в условиях кризиса это оправданно и справедливо, но беда в том, что эти расходы не сокращаемы.

- А есть ли на это источники?

- Это большой вопрос. Эти расходы можно снизить в номинальном и относительном выражении, если провести реструктуризацию сектора социальных услуг – перезагрузку пенсионной реформы, изменение реформы медицинского страхования, внедрение прозрачных рыночных механизмов в здравоохранении и образовании. Это определенный вызов, перед которым стоят экономические власти и на него должен быть найден ответ. То же самое с государственными инвестициями – надо развивать механизмы частно-государственного партнерства, проектного финансирования. Сейчас эффективность от них стремительно падает. И это тоже проблема, которая требует решения.

Далее налоговая система. Она пока абсолютно не ориентирована на развитие высоких технологий, повышение энергоэффективности и тем более поощрения инноваций. И по выходу из кризиса есть такие опасения, что фискальная функция существенно укрепится, потому что нужно гасить дефицит бюджета, а функция стимулирующая будет на том же неудовлетворительном уровне для модернизационных задач. Здесь много всяких разных проблем, но одна из самых главных – повышение единого социального налога. Это существенный риск, потому что ставка в 34% как бульдозер может срезать все зеленые ростки на рубеже 2011 года и откинуть нас далеко и надолго. Для нас это тем более важно, потому что налоговая система - составная часть делового климата. За последний год по глобальной конкурентоспособности мы опустились с 51-го на 63-е место по рейтингу Всемирного экономического форума в Давосе, причем оказались единственной страной среди БРИК, которая проиграла в национальной конкурентоспособности. Одно из слагаемых такого падения - ситуация с налоговой системой.

Значительные риски связаны с финансированием дефицита государственного бюджета за счет заимствований на международных финансовых рынках. Само по себе это нормально и вполне допустимо, но рост заимствований государства будет означать его жесткую конкуренцию за финансовые ресурсы с национальными компаниями, как на внутреннем, так и на внешнем рынках. И кроме того, если вы предлагаете государственные бумаги, это влечет за собой некоторое связывание капитала – люди будут зарабатывать на финансовом рынке, но не вкладывать в производственные активы (основной капитал). Такой эффект уже был в 1997 году в связи с ГКО. Это все тоже нужно иметь ввиду применительно к макроэкономической стабильности.

- А каковы инструменты снижения инфляции?

- Нужно переходить к таргетированию, то есть к целевому управлению денежными агрегатами. Для этого нужно отказываться от фиксированного курса и от его рудиментов, потому что без этого нельзя наполнить рыночным содержанием механизмы рефинансирования. «Большой транзит» к этому уже начался – де-факто курс три месяца находится в свободном плавании. Насколько я понимаю денежные власти побыстрей постараются воспользоваться этой ситуацией и перейти к таргетированию. Тем самым все-таки 5% инфляция к концу 2012 года становится достаточно реалистической перспективой. Но есть одна маленькая проблема, которая стала уже общенациональной, это адаптация агентов рынка и населения к повышенной волатильности валютного курса. То, что происходило в июле, похоже, является первой серией «замечательной Санта-Барбары», которую мы будем наблюдать не один год. Но пока ни ментально, ни технологически, скажем, к еженедельным курсовым колебаниям в 5-10% ни экономика, ни граждане не готовы. Это представляет серьезную проблему, потому что несет за собой риски паники, риски разгона девальвационных ожиданий.

- Эксперты предрекали еще проблемы в банковской системе…

- Да, нам совершенно необходима санация национальной банковской системы! Не может не внушать озабоченность уровень просроченных долгов, обостряющаяся проблема докапитализации банков, что потребует огромных ресурсов, чтобы сохранить банковскую систему на плаву, уже не просто заливая ликвидностью, а обеспечивая достаточный капитал для последующего кредитования. Но пока это не просматривается даже «в проекте». Все методы, которые предлагаются, скорее, паллиативные. Здесь потребуется очень серьезная государственная программа. Это еще важно вот по какой причине. Индикатором выхода из кризиса является устойчивый рост объема кредитования. Пока мы этим похвастаться не можем, и 0,7% прироста по августу могут быть связаны с пролонгацией старых ссуд. Это свидетельствует о камуфлировании проблемы просроченной задолженности посредством выдачи новых кредитов для оплаты старых долгов. Когда у вас не растут кредиты в экономике, не надо рассказывать, что в ней все хорошо! Такого не бывает.

Кроме того, еще одна очень важная проблема – это необходимость реструктуризации промышленного сектора. «Ручное направление», которым сверху донизу пронизана антикризисная программа правительства, сохраняет только статус-кво. Для появления модернизационных тенденций необходима конкуренция, которую «гасят» на корню такие меры как вбухивание десятков миллиардов в АвтоВАЗ.

Беседовала Ольга Мефодьева

Версия для печати