05.10.2009 | Татьяна Становая

Либерализм как нужда

29 сентября премьер-министр России Владимир Путин выступил на инвестиционном форуме, организованном ВТБ-Капитал «Россия зовет». Его речь была воспринята как декларация либерализации экономического курса правительства. В совокупности с растущим вниманием кабинета министров к иностранным инвесторам и заявлениями первого вице-премьера России Игоря Шувалова о необходимости приватизировать крупнейшие госактивы, это создает впечатление смены курса. Однако пока к этому процессу стоит относиться очень осторожно: в данном случае слишком велико влияние конъюнктуры и слишком сильна инерция прежнего курса.

В своем выступлении Путин признал, что ситуация в мировой экономике и на финансовых рынках остается достаточно неопределенной. Хотя отметил, что нельзя не замечать первых признаков выздоровления. Оценки Путина были достаточно сбалансированными, а общий подход неожиданно либеральным. Так, Путин признал, что правительство в первые месяцы кризиса было вынуждено выполнять работу «за, мягко говоря, не очень эффективный менеджмент на конкретных предприятиях или компаниях в целом». Напомним, что экспертное сообщество крайне критично отнеслось, например, к практике поддержки «АвтоВАЗа», а также ряда других компаний. Паническая раздача спасательных денег обернулась достаточно жестким решением Кремля прекратить «спасать» всех подряд (тогда на эту тему было жесткое заявление помощника президента Аркадия Дворковича).

Однако на этом Путин не остановился, заявив, что «мы хорошо понимали, как обманчива слепая вера во всемогущество государства, насколько иллюзорны надежды на то, что за счет тотального вмешательства в экономику можно все наладить и все «расставить по полочкам». «Во всяком случае, вы это видите, у нас не произошло ни масштабной национализации, ни сползания к всеобщему административному регулированию. Мы сохранили свободное движение капиталов и конвертируемость рубля», - сказал премьер. «Хочу еще раз подчеркнуть и сказать - возврата к прошлому не будет. Россия останется рыночной, либеральной экономикой», - в итоге добавил он.

О том, что правительство отказывается от либеральной модели рыночной экономики, в публичном пространстве речи не шло никогда. Путин, еще будучи президентом, всегда позиционировал себя либералом в экономике. Другое дело, что доля заявлений либерального толка, содержание либерализма в государственной политике и в иерархии государственных приоритетов, постоянно сужались. После 2003 года фактический отказ от структурных реформ либерального характера, консервация сырьевого статуса экономики, ставка на крупные корпорации, усиление «дирижизма» и рост доли государства в экономике фактически означали сворачивание либерального курса, но без отказа от наиболее принципиальных правил рыночной экономики. В этих условиях правила поведения на рынке ужесточались, росла роль государства, надзора и контроля, коррупция. Появился термин «налоговый терроризм», - проблема, признанная и Путиным, и Медведевым.

Сейчас Путин заявил, что правительство будет «последовательно продолжать линию на поощрение частной инициативы, на интеграцию в мировое хозяйство, на формирование благоприятного инвестиционного климата». Это новизна в официальной риторике. Ведь формально все прошлые тенденции защищались на том основании, что формально они рыночные. Рыночно был обанкрочен ЮКОС и куплен «Роснефтью» (аукцион, хотя и с участием посредника в виде «Байкалфинансгрупп»), рыночно поддерживались крупные игроки, а государство в таких условиях позиционировалось (и защищалось) как один из игроков. В 2009 году едва не произошел отказ от вступления в ВТО. В конце путинского срока правления на посту президента были крайне затруднены иностранные инвестиции в экономику. Это стало полностью политической темой.

Таким образом, от защиты проводимой госполитики Путин впервые за многие годы перешел к ее коррекции. «По мере стабилизации ситуации, преодоления кризисных явлений намерены планомерно и целенаправленно снижать государственное вмешательство в экономику, использовать традиционные рыночные инструменты, в том числе и инструменты приватизации», - сказал он. Наконец, Путин признал, что пора отказываться от «ручного управления» и переходить к системным решениям. В свое время Путин говорил, что «ручное управление» в России будет актуально еще около 15 лет.Это выступление Путина произвело серьезный эффект в публичном пространстве. Западные СМИ восприняли это как полный разворот курса. Издание The New York Times отметило «исключительно теплый» тон Владимира Путина в отношении роли частных инвесторов; в последние годы ничего подобного не происходило, пишет газета. The Wall Street Journal написал, что Путин подал сигнал о необходимости большего участия частного бизнеса в экономике на фоне того, что страна столкнулась с первым с 1998 года дефицитом. В России отношение более сдержанное: эксперты в целом отнеслись к «развороту» скептически, а бизнесмены на условиях анонимности «Ведомостям» заявили, что без господдержки никуда. Высокопоставленный источник «Ведомостей», тем не менее, заверил, что экономическая политика станет другой: «Как во времена Путина начала 2000-х гг.».

Действительно, в начале 2000-х гг. экономическая политика была весьма реформаторской. Были начаты административная реформа, реформа госслужбы, пенсионная и налоговая реформы. Однако к середине 2000-х гг. они забуксовали, а во второй половине и вовсе были свернуты. Все это сопровождалось ослаблением «либералов» внутри власти (А.Кудрин, Г.Греф) и усилением дирижистов, которые выступали за усиление роли государства.

Сегодня пересмотру курса способствует, прежде всего, кризис, который очень быстро показал уязвимость инерционной модели развития страны и преимущественно сырьевого ее характера. Впервые в 2009 году бюджет носит дефицитный характер, неожиданно быстро расходуются средства суверенных фондов. Члены правительства уже открыто обсуждают проблему займа средств у МВФ, отказ от значимых проектов (например, перепись населения перенесена на 3 года). При этом сохраняется высокая степень неопределенности: неясно, что делать в случае развития худшего сценария, при котором произойдет глубокое падение мировых цен на нефть.

На этом фоне коррекция позиции кажется вполне объяснимой. Правительство ищет пути привлечения интереса иностранных инвесторов, чей доступ к российским активам был практически закрыт и сильно политизирован (например, был принят специальный закон, который позволял стратегические инвестиции в основные отрасли экономики только с разрешения правительственной комиссии). Так, две недели назад Владимир Путин провел перед иностранными инвесторами презентацию ямальских газовых месторождений, обещая значительные налоговые льготы. Однако надо признать, что инвестиционный климат в России, прежде всего, из-за отсутствия гарантий прав частной собственности, крайне высоких политических рисков, остается неблагоприятным. Инвесторы, по данным СМИ, не выражали особого оптимизма. Уже 30 сентября на заседании комиссии по иностранным инвестициям Путин призвал «подумать об усовершенствовании механизмов сотрудничества, взаимодействия с иностранными инвесторами». «Это было бы востребовано - имею в виду и особую ситуацию в мировой экономике, и тот опыт, который сложился по взаимодействию с нашими иностранными партнерами в предыдущие годы. Необходимо при создании новых механизмов опираться на богатый опыт сотрудничества, на открытые и доверительные отношения. Но очевидно, что дело должно идти к большей прозрачности, к разбюрокрачиванию процедур и так далее», - сказал он.

Одновременно подогрет интерес к приватизации. Первый вице-премьер правительства РФ Игорь Шувалов заявил, что правительство готово рассмотреть вопрос о продаже принадлежащего государству пакета акций крупных компаний, включая «Роснефть» и «Совкомфлот». До сих пор тема приватизации была маргинальной. Причем важно не просто повышение интереса правительства к этой теме. Важно, что допускается возможность продажи госдолей в таких активах как «Роснефть». «Роснефть» - это политически значимый актив, который находится под контролем Игоря Сечина – куратора ТЭКа. Шувалов уже говорил о возможности приватизации «Роснефти» в 2006 году. «В период от трех до десяти лет она будет полностью частной», - говорил тогда еще помощник президента Владимира Путина. В преддверии этого заявления британская газета The Independent со ссылкой на источник в Кремле сообщила о том, что «Роснефть» будет приватизирована на 100 процентов в течение одного года. Тогда тоже многие заговорили о смене курса. Анонимный источник в Кремле в интервью The Independent и вовсе тогда сказал, что теперь Кремль планирует стимулировать конкуренцию на внутреннем рынке, заставив компании бороться за потребителей. Сейчас создается ощущение «дежавю».

В 2006 году коррекции курса помешала острая борьба вокруг него. Часть элиты считала огосударствление экономической политики временным явлением, инерцией после дела ЮКОСа, перераспределения ресурсов и собственности. Однако как раз в 2006 году начала формулироваться новая идеология, в рамках которой продвигалась идея энергетической сверхдержавы, ставка на ТЭК (особенно это обосновывалось возможностями во внешней политике, которые связаны с «энергетическим рычагом»), крупные госкорпорации. Все это сопровождалось значительным и, как казалось тогда, устойчивым ростом цен на энергоносители.

Однако сейчас на стороне сторонников либерального подхода гораздо больше факторов. Во-первых, это кризис, которого не было в 2006 году - он сегодня угрожает не просто экономической стабильности России, но и потенциально политической выживаемости элиты. Потенциальная неспособность власти выполнять свои социальные обязательства является главной угрозой стабильности сложившегося политического режима.

При этом кризис сильно бьет по позициям идеологов дирижизма. Неэффективность государства в экономике становится все более очевидной, встают вопросы по поводу целесообразности существования госкорпораций и это уже признано на президентском уровне. Политически ослабляется ТЭК и его политические кураторы: из-за относительно низких цен на нефть объективно их роль в определении повестки дня снижается.

Во-вторых, коррекции курса способствует система тандемократии, при которой один из лидеров в лице Дмитрия Медведева, его команда и его повестка заставляют более жестко обозначать приоритеты экономической модернизации. Напомним, что коррекция курса в действительности декларировалась еще тогда, когда было принято решение о выборе Медведева в качестве преемника. Вместе с этим выбором были обозначены и новые приоритеты, что достаточно отчетливо звучало еще в период избирательной кампании президента весной 2008 года. Курс на развитие инноваций, построение более современной и конкурентоспособной экономики, в пакете с более глубокими инициативами, такими как судебная реформа, борьба с коррупцией, выглядели как попытка перехода к решению системных экономических задач (после решения системных политических). Все это делалось Медведевым и Путиным совместно. Окружение Медведева, его советники, ориентирующееся на него экспертное сообщество, формируют повестку «либерализации» и «плюрализации», хотя, в первую очередь, в экономической сфере. Если в 2006 году сторонники либерализации были ориентированы на Путина, как конечную инстанцию, а значит, они не имели своего политического выразителя, способного продвигать либеральную повестку, то сейчас, Медведев, хочет он того или нет, становится ориентиром для либеральной части элиты, аккумулируя в себе определенные ожидания и запросы и являясь постоянным адресатом соответствующих апелляций.

Отсюда и, в-третьих: появляется возможность концептуализировать коррекцию курса. Эмитентом идей становится ИНСОР, который считается экспертным институтом, близким к Медведеву. Летом-осенью прошлого года он подготовил доклад по развитию демократии, что сразу вызвало острую дискуссию. В сентябре был обнародован очередной доклад «Российская экономика: из кризиса к модернизации (экспертный взгляд)». В докладе авторы предлагают 7 шагов, среди которых смена неэффективных собственников и менеджеров, «втаскивание» предприятий в реальном времени в режим жесткой конкуренции, новая приватизация, возвращение к реструктуризации всех секторов, связанных с оказанием социальных услуг, отказ от «ручного управления». Авторы указывают, что можно ставить вопрос о формировании «большой коалиции» за модернизацию во главе с президентом и премьер-министром, но при этом предупреждают, что противоречия между их потенциальными участниками объективны и пока затрудняют запуск модернизационного проекта. На прошедшей неделе было объявлено о подготовке еще одного доклада ИНСОРа, в котором обосновывается необходимость развития рыночных институтов и формирование состязательной демократии.

Действительно, любые разговоры о либерализации, плюрализации, демократизации сразу дают основания для подозрений в расколе между двумя участниками тандема как максимум и между их командами как минимум. Источник в АП заявил «Ведомостям»: все говорят, что Путин и Медведев – одно и то же, на самом деле это не так, настаивал он. «Это разные люди. Медведев моложе, гибче, академичнее. Путин старше, обременен связями, слишком убежденный государственник», - сказал источник. После выступления Путина на форуме этот же источник признался газете: «Путин меняет образ – это очевидно, посмотрим, как дальше будут развиваться события».

Коррекция курса может натолкнуться на два крупных риска. Первый – это разногласия внутри элиты. В любом случае либерализация будет обострять конфликты и ущемлять, прежде всего, интересы близких к государству фигур, в том числе контролирующих крупные госактивы. А это, в свою очередь, может способствовать росту разногласий между участниками тандема. Второй риск – риск инерции, который заложен в условиях сохранения стабильности на мировых энергетических рынках и тем более роста мировых цен на энергоносители. Любое улучшение ситуации будет играть против изменений, усиливая позиции тех, кто сомневается в их необходимости.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати