19.01.2010 | Борис Макаренко

Модернизация с уточняющими определениями

По мере того, как идея модернизации России обретает плоть и кровь, становится фокусом государственной политики, с ней происходят две вещи, вроде бы – взаимоисключающие, но на самом деле – неизбежные. С одной стороны, в понимании модернизации обозначаются «зоны консенсуса»- концептуальные и содержательные блоки, по которым согласно большинство участников развернувшейся общественно-политической дискуссии. С другой – сама концепция модернизации подвергается конфликтующим интерпретациям, явно продиктованным различными политическими позициями своих авторов.Попробуем проиллюстрировать это явление через уточняющие определения, которыми «награждают» модернизацию разные авторы, рассуждающие о ней. Как в дискуссии о демократии в свое время появилась концепция «демократия с уточняющими определениями» (democracy with adjectives) для интерпретации несовершенных или имитационных демократий, так и в нашем случае – «уточнения» могут на самом деле быть направлены на придание модернизации определенного характера, желаемого изобретателями «уточнений».

Почти затихли споры, шумевшие год-полтора назад – о «догоняющей» (или «недогоняющей») модернизации. Затихли они после того, как Президент в своей статье дал нелицеприятную характеристику положения дел в стране: на этом фоне утверждать, что мы ни от кого не отстали, стало как-то несерьезно, но, с другой стороны, и упорствовать, что надо именно догонять, утратило смысл. По этой части действительно возникло что-то консенсусное: инерция и стагнация для России недопустимы, с иглы слезать надо – про это на «Политком.ру» недавно был материал (http://www.politcom.ru/9374.html) с характерным названием «тупиковая модернизация» (вот Вам и еще одно уточняющее определение). Впрочем, ниже покажем, что и «нефте-игольные настроения не вполне исчезли.

Прекратился и поиск определений модернизации как «индустриальной» или «постиндустриальной»: практически все участники дискуссии сходятся в том, что в экономической сфере нужно и перевооружение традиционных отраслей промышленности, и развитие новых, инновационных сред. Другое дело, что значимость такого согласия нельзя преувеличивать – и «традиционные», и «инновационные» сектора – понятия безразмерные, поиск приоритетов и в тех, и в других только начинается пятью сферами, обозначенными в Послании Президента. Их уточнение и формирование инвестиционных планов – важнейшая политическая задача (подчеркнем слово «политическая» - распределение ресурсов – функция политики).

Благодаря Посланию Президента у российской модернизации появилось еще одно уточняющее определение - «демократическая»: он подчеркнул, что «это будет первый в России опыт модернизации, основанный на ценностях и институтах демократии». После этих слов даже «охранительная» часть российского истеблишмента не может отрицать демократического характера предстоящей модернизации, хотя далеко не всем из них нравится слово демократия без «уточняющих определений».

Еще одно важное уточнение: со словом модернизация практически не употребляются определения «авторитарная» или близкое к нему – «мобилизационная» (Проханов не в счет). И не только потому, что петровско-сталинские модернизации получили из уст Президента однозначную оценку. Любой реалистически мыслящий политик или эксперт осознает, что она невозможна: и задачи этой модернизации нерешаемы через казарменную мобилизацию, и современное российское общество слишком индивидуалистично и урбанистично, чтобы стать «пушечным мясом» авторитарных усилий.

Но основная полемика разворачивается в другом измерении: насколько такая модернизация может и должна затрагивать институциональные и политические основы российского общества. Отчетливо видна линия на то, чтобы такие изменения, особенно касающиеся политической системы страны, как-то отодвинуть на второй план, отнести «на потом» (что в России всегда хорошо умели).

«Единая Россия» выдвинула доктрину с еще одним уточняющим определением – консервативная модернизация с лозунгом «сохранить и приумножить». Близкие к партии политологи определяют ее как «консервативную по содержанию, ненасильственную по методам, демократическую с точки зрения опоры на сложившиеся национальные демократические институты».¹ Выбор консервативной модели авторы обуславливают отсутствием массового запроса на нее и напротив – доминированием патерналистского запроса. Ссылаясь на неразвитость институтов, они считают «инертную коалицию» путинского большинства высочайшей ценностью, которая обеспечит массовую поддержку власти в период модернизационных изменений.

Консерватизм и постепенство провозглашает непременным условием «органичной» модернизации и журнал «Эксперт», главный редактор которого В.Фадеев, по сути, ставит знак равенства между этими понятиями, говоря об органичной модернизации как «той самой консервативной модернизации, которая не ломает базовые структуры жизни общества» ². Раскрывая это понятие, «Эксперт» выделяет такие признаки как «консолидация широкой национальной элиты» и «опора на собственные силы». И именно вера в собственные силы, по мнению сторонников «органичной модернизации», отличает ее от догоняющей³. Последнее уточнение как-то особо озадачивает: что, в классических догоняющих модернизациях (бисмарковская Германия, Южная Корея, Тайвань) - не верили в свои силы? Ну да ладно, спишем это на рецидивы нелюбви к уточняющему определению «догоняющая», от которой некоторым трудно избавиться после многих лет самолюбования «энергетической сверхдержавой».

А вот что в этих провластных концепциях требует серьезного осмысления, так это настойчивый, я бы даже сказал назойливый акцент на «умеренности и аккуратности» - двух ценнейших качествах бюрократа по определению грибоедовского героя. Чем диктуется у этих авторов постоянное подчеркивание даже не консерватизма, а консервативности, предупреждение от «изменения основ»? Один возможный ответ – тактические соображения – не пугать и не отталкивать тех, кто увидит в модернизации риски для себя. Если так, то это еще полбеды. Второй – желание ничего не менять, кроме технократических новаций в экономике, а политическую сферу сохранить неизменной. Вот цитата из известного публициста, защищающего «подмороженность» нынешних электоральных процедур: ««… пока лед не трогают, он кажется несокрушимым, но при первых же прыжках начинает стремительно крошиться под ногами власти. Куда все вырулит, не скажет заранее никто. Во всяком случае никакой «модернизацией» этот праздник непослушания» не обернется… общество тем более неспособно само себя дисциплинировать, остановиться у разумной черты» ⁴. Т.е., если «Единая Россия» вдруг получит на пару процентов меньше, вся страна рухнет? Запомним такую позицию.

Прямых ответов на этот вопрос нет, но мне кажется, многое проясняет интереснейшая статья патриарха российской политики и науки – Е.М.Примакова⁵. Он тоже предупреждает от планов «модернизировать государственные структуры и лишь потом приступать к модернизации экономики» и резко возражает против идей «слома сложившейся политической структуры как условия успешной модернизации экономики» (нам такие концепции за пределами «Солидарности» неизвестны, но, возможно, Евгений Максимович знает что-то, чего мы не знаем). Интересно, что именно эту цитату выкатил в прайм-тайм еженедельной аналитической программы федеральный телеканал, лишь скороговоркой проговорив, что Примаков выступил и за серьезные перемены в партийно-политической сфере. Раз в государственной телекомпании так расставляют акценты, значит, линия на «умеренность, а не перемены» во властном истеблишменте не случайна. А что же еще сказал Примаков в своей статье – о чем не стал нам рассказывать федеральный телевизор?

Во-первых, он назвал помехой модернизации «инерционное мышление весьма влиятельных кругов, которые уповают на то, что основные импортеры нефти постепенно выходят из рецессии и цены на нефть удерживаются на достаточно высоком уровне. По их мнению, продолжение курса на преимущественную поддержку крупных сырьевых компаний воссоздаст благоприятную докризисную ситуацию, способствовавшую росту ВВП и благосостоянию населения в России». Помните, мы предупреждали, что «нефтяные наркоши» в нашей стране еще не перевелись? Слова Е.Примакова – тому доказательство. Один из авторов доклада о «консервативной модернизации» еще несколько месяцев назад тоже предупреждал, что «выход из кризиса «назад» [к прежней рентной модели] возможен и теперь», потому что воспринимается как предпочтительный частью элиты⁶. Преодоление этих настроений, встраивание этой традиционной элиты в новую парадигму модернизации – важнейшая политическая задача, важнейшая подвижка в распределении политических сил, и многомудрый дипломат Е.Примаков формулирует ряд новых стимулов и компенсаций, которые могут превратить и эту элиту в часть модернизаторской коалиции, но не «делателей моды» в ней.

Во-вторых, Е.Примаков удачно резюмирует те «рецепты модернизации», о которых говорят многие экономисты и политологи – опора на средние и малые предприятия, стимулы и преференции инновационному бизнесу под четким государственным и общественным контролем над их выделением, искоренение «обслуживания экономики чиновничеством». Все это – по духу, если не по букве требует весьма серьезных политических перемен, потому что механизм распределения общественных благ – это политический механизм.

Все это Евгений Максимович прекрасно понимает – потому что далее ставит точный диагноз: «Успех модернизации экономики в России во многом завит от создания такой партийно-политической системы, которая помогала бы властям избегать ошибочных решений. Характерная черта такой системы - партийный плюрализм. Его нормальному развитию в России препятствуют два обстоятельства: жесткий контроль сверху, направляющий процессы партийного строительства, и административный ресурс, которым в несравнимо большей степени, чем другие партии, пользуется самая сильная из них "Единая Россия"… создание моноцентристской партийно-государственной системы даже при наличии на политическом поле многих партий блокирует демократический процесс».

Наберемся смелости резюмировать сказанное академиком: начинать с ломки политической системы нельзя, но без серьезного ее реформирования тоже далеко не уедешь. Именно в этом суть стратегии российской модернизации: экономические и технологические перемены должны идти параллельными курсами с изменениями ценностными и институциональными – только так мы получим дееспособную общественную коалицию за модернизацию в элитах и обществе и эффективное государство, ее направляющее.

Напомним всем теоретикам и историографам модернизаций: как бы их ни называли, какими уточняющими определениями не сопровождали, не было в мире такой модернизации, «на выходе» которой не появлялась бы и новая система ценностей, и новая политическая организация общества. Степень радикальности этих перемен определялась в каждом конкретном случае уникальным набором параметров, но нередко радикализм перемен порождался не меньшим радикализмом консерваторов и откровенных реакционеров. Там, где модернизацию возглавляли консерваторы, успех к ней приходил именно в том случае, когда консерваторы не боялись перемен, а направляли и управляли ими, когда во имя сохранения главных ценностей они ломали отжившее и мешающее в социальной и политической структуре. Если мы сойдемся в понимании таких подходов к модернизации, потребность в уточняющих определениях отпадет сама собой.

Борис Макаренко – председатель правления Центра политических технологий

---

1. Д.Орлов, Д.Бадовский, М.Виноградов «Консервативная модернизация -2010: конфигурация власти и новая политическая повестка дня»
2. http://edinros.ru/er/text.shtml?11/0953,110030
3. «Стать нацией, которая чего-то стоит», Эксперт, 28.12.2009- 10.01.2010 № 1 (687)
4. Радзиховский. Л. Песчинка на весах. Российская газета, М 27.10.2009
5. Е.Примаков. «Россия перед выбором». Российская газета 14.01.2010. http://www.rg.ru/2010/01/14/primakov.html
6. Д.Бадовский. «Модернизация России: снова на развилке». Россия в глобальной политике. Том 7 №3, май-июнь 2009, с. 30.

Версия для печати