17.03.2010 | Борис Макаренко

Законодательные органы сласти…

«Законодательные органы сласти» - такая фрейдовская опечатка прошла (если еще не убрали) в одном из материалов на сайте «Единой России» (http://www.edinros.ru/text.shtml?12/6947,110030), описывающем ликование единороссов по поводу своей победы. Сладка, сладка власть, обретаемая на выборах! Многое на этих региональных выборах было «как всегда»: тщательная селекция и снятие кандидатов и партии «Яблоко», своя порция скандалов между выдвигающимися друг против друга членами «Единой России», аресты тиражей агитматериалов, традиционные административные экзерсисы с досрочным голосованием, открепительными удостоверениями, помехами наблюдателям. Отличие только одно: результаты «Единой России».

Из восьми законодательных собраний в одном единороссы не дотянули (в голосовании по партийным спискам) даже до 40%, еще в трех – до 50%, а за 60% ушли только в одной из своих традиционных цитаделей – на Ямале и в Воронежской области.

«Домашняя заготовка» (уж больно дружно и одними словами ее повторяли) партии власти утверждала, что сравнивать эти результаты нужно не с выборами Госдумы 2007 г., а с прошлым циклом выборов (например, ноября 2004 в Калужской области?), и что «установка была ― превзойти результаты, показанные партией на предыдущих выборах в тех же регионах» (например, набрать 29% в Горном Алтае?) А дальше шел развернутый набор аргументов про последствия кризиса и повышение тарифов ЖКХ, про то, что оппозиция наконец стала заниматься своими избирательными кампаниями (в отличие от осени 2009 г.).

На самом деле ни одно сравнение с прошлыми выборами – федеральными и региональными - не будет абсолютно корректным. Иная явка, иной набор партий, иная политика. Но все же: во-первых, за счет сокращения числа партий (а сейчас их было 4-5) все они должны были бы улучшить результаты. Так и случилось у коммунистов во всех восьми регионах, где выбирались законодательные собрания, у ЛДПР – в семи, у «Справедливой России» - в шести. У «Единой» - только в одном (Воронежская область). В Свердловской области «Единая Россия» ухудшила показатель по сравнению не только с выборами 2008 г. (58,43%), но и с выборами 2006 (40,54%), не выполнив даже озвученную постфактум установку. Но главное – итог выборов в Госдуму серьезно изменил электоральный расклад, настолько серьезно, что четыре последовавших цикла региональных выборов 2008-2009 гг. в большинстве случаев приносили «партии власти» результаты, куда более близкие к выборам декабря 2007г., чем предшествующих циклов региональных выборов. Так было даже весной 2009 г., когда кризисные страхи достигали – по всем социологическим замерам – своего максимума. Так что спад очевиден и бесспорен. Почему он произошел?

Начнем, вопреки логике, с «во-вторых»: фактор кризиса действительно мог сработать с запозданием. В конце 2008- начале 2009 был велик испуг и желание «прислониться к власти»: падение показателей социального самочувствия сопровождалось почти непоколебленной стабильностью рейтингов доверия Президенту и Премьеру и уверенностью в политической стабильности. Теперь же страхи спали, но сменились не оптимизмом, а озабоченностью: эффективна ли власть? Не перекладывает ли она на общество издержки борьбы с кризисом (те же тарифы ЖКХ, транспортный налог и т.п.)? Вернутся ли тучные годы? Протесты остаются точечными, но сомнения распространяются все шире. Вряд ли найдется гуру, способный предметно описать влияние этих сомнений на результаты голосований в отдельно взятом регионе (начав, например, со сравнительного анализа динамик тарифов ЖКХ и показателей «Единой России»), но положим, какое-то влияние есть. Но это лишь вторая причина.

А «во-первых» - мы, похоже, наблюдаем попытку остановить окончательное угасание нашей бледной многопартийности. При двух третях мест у «Единой России» - а, похоже, такую цель после 2007 г. ставили себе все губернаторы и региональные отделения партии, места для многопартийности совсем уже не оставалось. Во-первых, чтобы обеспечить «партии власти» две трети голосов, на нижестоящих уровнях делали «ефрейторскую прикидку» на три четверти, тем более, что возникала и новая конкуренция – не с оппонентами, а соседними бюрократами, которых надо было обогнать по полученному результату. Во-вторых, для любых акторов в политике, бизнесе, гражданском обществе снижалась мотивация помогать оппозиционным партиям – они либо не проходят в парламенты, либо представлены в них так, что ни на что толком повлиять не могут, да и парламенты становились все больше «не местом для дискуссий». Эффективное число партий (есть такая политологическая формула, описывающая реальное воздействие многопартийности на парламентский процесс) в федеральном парламенте упало до 1,97, а некоторые региональные парламенты перекрыли и этот результат.

Упорные слухи и утечки, что дана установка провести в региональные парламенты все четыре парламентские партии, получают весомый набор косвенных доказательств. Во-первых, так оно и вышло. Во-вторых, есть ссылки на анонимные, но весомые источники. В-третьих, судя по быстрой и скоординированной реакции, «Единая Россия» была явно готова к такому повороту событий (может, за исключением особо чувствительных случаев типа голосования в Свердловской области или провала на выборах мэра Иркутска). Повторимся, в кампании – включая день голосования до 20.00 по местному времени – все шло как обычно. А результаты наутро были не такими, к каким мы привыкли за последние два года. Значит, что-то произошло (или, напротив, чего-то не произошло) за ночь.

Ясно, что такая «установка» родилась не на ровном месте. В какой степени ее «родителями» стало понимание в верхах, что мы рискуем остаться вообще без оппозиции, или последствия протестных демаршей оппозиционных партий и публичной беседы на Госсовете? Опять таки, точного ответа нет, но сработали оба фактора. И точно, что такая установка родилась не в «Единой России» и не в губернаторских дворцах - они лишь исполнители (причем, судя по Воронежу, везде в разной степени аккуратные).

Что же будет? «Единая Россия» в своих оценках выборов права в главном: она победила, везде у нее будет большинство в ЗАКСах, а наличие некоторого числа оппозиционных глав местного самоуправления – точно не дестабилизация. Кто же будет спорить? Вопрос, почему они раньше так упорно стремились к заоблачным результатам? Ответ только один: потому что бюрократическая конкуренция была важнее политической, а осмысленная дискуссия при возрастающих доходах воспринималась как помеха их распределению, а не гарантия от серьезных ошибок или застоя.

Оппозиционные партии своей главной победы добились не 14 марта, а 22 января, когда выпукло поставили эту проблему в общенациональную повестку дня. Они не получили власти, но обрели хотя бы минимальную способность дышать и надежду на появление очагов конкурентной политики. Это не решение проблемы, но, будем надеяться, остановка прошлого негативного тренда.

Слишком много факторов, сдерживающего наш оптимизм. Новый тренд явно «рукотворен»: он навязан и «партии власти», и региональным элитам сверху. Их же инстинкты вряд ли изменились, что доказывает весь ход кампании вплоть до часа подсчета голосов. Не будет такого «навязывания», страх перед общественной реакцией на кризис вновь толкнет их на административное закручивание гаек, а преграды в виде реальной оппозиции и гражданского контроля еще не успеют сформироваться. Так что, даже если «модель марта 2010» будет повторена нынешней осенью и следующей весной, я бы не решился прогнозировать сценарий федеральных парламентских выборов.

Чем можно помочь этому тренду? Есть несколько простых и очевидных решений, которые способны – без каких-либо издержек – ограничить административный произвол:

1. Безжалостно ликвидировать на уровне рамочного федерального закона институт досрочного голосования за исключением очевидных случаев (тундра, рыбацкий сейнер и т.п.);

2. Не ликвидировать открепительные удостоверения - какая-то форма голосования для тех, кто в его день далеко от дома, должна сохраниться, а вводить заочное голосование – подвергать себя еще большему риску манипуляций. Просто нужна норма, запрещающая начинать подсчет голосов на участке прежде, чем дополнительный список проголосовавших будет сверен с оставшимися на участке погашенными открепительными удостоверениями.

3. Отменить – опять-таки федеральным законом – любые механизмы распределения списочных мандатов, кроме квоты Хейра - это похоронит «метод делителей Империали», публично обосновать целесообразность которого не хочет или не может ни один из «власть предержащих».

4. Поставить заслон «паровозам», установив, что отказ избранного кандидата от мандата (за исключением серьезных медицинских оснований) влечет обязательную передачу этого мандата другим партиям. В противном случае мы никогда не поднимем авторитет законодательной власти в глазах избирателя.

Борис Макаренко - Председатель правления Центра политических технологий

Версия для печати