08.04.2010 | Дмитрий Тымчук

Военная разведка: «украинский срез»

Отказ Украины от курса на евроатлантическую интеграцию и заявление новым политическим руководством внеблокового статуса вполне обоснованно вызвали дискуссии о дальнейшем развитии сектора безопасности государства. Однако, при всей необходимости подобных обсуждений, сразу же возникла серьезная угроза перехода их из экспертно-профессиональной в чисто политическую плоскость, что уж никак не играет на руку сфере национальной безопасности и обороны Украины.

Слава Богу, в Украине на 19-м году независимости стали осознавать тот простой факт, что нейтралитет и внеблоковость (что не одно и то же) – это верный шаг к полному коллапсу и без того далекой от идиллического состояния украинской экономики. Если, конечно, говорить о соблюдении при этом достаточной обороноспособности на фоне весьма туманных внешнеполитических гарантий безопасности (в среде украинских экспертов и досточного количества политиков уже сформировалось понимание того, что Будапештский меморандум 1994 года о предоставлении Украине таких гарантий в обмен на лишение ядерного статуса в реальности выглядит скорее декларацией о намерениях, нежели серьезным международным договором).

По подсчетам автора (исходя из банальных пропорций численности населения страны и армии), в случае осуществления в стране «швейцарского варианта» нейтралитета (пример, очень любимый украинскими противниками всяческих интеграций), Украине необходимо поставить в строй Вооруженных сил порядка 1,5 млн. человек, и минимум столько же иметь в составе иных военных формирований (но не в составе Внутренних войск МВД, столь любимых украинской властью любой окраски, а, прежде всего, в Гражданской обороне, выполняющей, как известно, несколько иные функции). Сектор военной безопасности в 3 млн. человек просто «порвет» государство Украина, в чем нет ни малейших сомнений. Если же при этом сохранить нынешние пропорции полицейских структур, то на этой державе можно просто ставить крест еще до начала подобных преобразований.

В нынешних же условиях (Вооруженные силы численностью 200 тыс чел, из которых 150 тыс военных, на фоне устаревшего парка вооружения и военной техники, в котором, например, в самых многочисленных Сухопутных войсках порядка 95% ВВТ исчерпали ресурс эксплуатации) для обеспечения военной безопасности Украине, очевидно, необходимо делать ставку на компоненты этого сектора, позволяющие выявить и нейтрализовать (в первую очередь – с помощью дипломатических инструментов) возникающие угрозы на ранних стадиях. Компоненты эти давно известны – речь, безусловно, идет о разведывательном сообществе державы.

Необходимо сразу сделать важное уточнение. С отказом Украины от вступления в НАТО остро встает вопрос не только увеличения численности Вооруженных сил (на что украинская власть едва ли пойдет в обозримом будущем, исходя из, прежде всего, политических подходов к анализу существующих угроз), но и резкого увеличения потенциала военной разведки. Что касается разведки, то официальный Киев не особо освещает тот факт, что с отказом от евроатлантической интеграции уходит в небытие и надежда на получение информации от разведывательных компонентов НАТО, - частично этот процесс уже было начинался. А значит это одно: высшее военно-политическое руководство страны просто обязано развивать собственную разведку, поскольку лишено преимуществ, например, соседней Румынии или Польши, которые могут экономить на развитии дорогостоящих технологических видов разведки (например, столь актуальной сегодня космической), пользуясь услугами НАТО (разведывательный отдел – один из шести основных в структуре Международного военного штаба Альянса).

Между тем, мы не видим полноценного понимания в Украине ни на экспертном уровне, ни на уровне общества важности проблемы развития разведывательного сообщества державы в условиях задекларированного внеблокового статуса. Виной тому, очевидно, является усиленная попытка заполитизировать вообще тему спецслужб в Украине все последние годы. В итоге эти структуры вызывают интерес общественности и политикума в первую очередь с точки зрения причастности к политическим событиям, а не с точки зрения оценки их эффективности «по назначению».

С другой стороны, проблема политизации украинских спецслужб раздута сама по себе, и уж тем более подобные обвинения имеют весьма сомнительное отношение к разведывательному сообществу страны. В качестве основного фигуранта мы видим СБУ, которая после «ухода» Департамента разведки и Главного управления разведки СБ Украины в состав созданной в 2004 году именно на основе этих компонентов Службы внешней разведки (СВР), стала сугубо «внутренней» спецслужбой. Да и в чем состоит «политизация» СБУ при прошлой власти? В рассекречивании архивов, которые находились в ее введении? Думается, оценку такой «политизации» должны давать узкие специалисты, работающие на стыке истории и политологии.

Однако вернемся к разведке. На сегодня в Украине костяком разведывательного сообщества является упомянутая Служба внешней разведки и Главное управление разведки МО Украины. Иные компоненты – как то разведывательные структуры МВД и Госпогранслужбы, - выполняют «узкие» специфические задачи. При этом СВР, при всем бурном пиаре этой структуры в Украине, фактически располагает возможностями лишь по двум направлениям разведывательной деятельности.

Мы живем в мире, где промоушн решает все. Прошлогодняя успешная операция украинской разведки по освобождению из плена сомалийских пиратов украинских моряков, усилиями СМИ стала достоянием исключительно СВР, хотя ведущую роль в ее проведении играло ГУР МО (это понятно, если исходить уже хотя бы из оперативных возможностей). Но в прессе мы увидели весьма скромное признание заслуг ГУРа. Пожалуй, единственным, кто вспомнил об истинных «виновниках торжества», был начальник Департамента противодействия международному терроризму и организованной преступности СВР генерал-лейтенант Александр Христенко, который в интервью масс-медиа рассказал: «…Выяснилось, что именно разведывательные органы (Служба внешней разведки и Главное управление разведки Минобороны Украины) оказались способными выполнить распоряжения Президента относительно освобождения наших моряков из пиратского плена. Ведь лишь разведка наделена правом осуществлять мероприятия влияния и противодействия, применяя за границей гласные и негласные силы и средства, формы и методы работы. Поэтому именно СВР и ГУР Минобороны с первого и до последнего дня нахождения наших моряков в плену заботились об их судьбах. Результатом нашей совместной работы с ГУР МО, МИД Украины и партнерскими спецслужбами стало освобождение судна с 14 украинцами на борту».

Между тем, основной проблемой ГУРа при всем его потенциале видится вовсе не недостаточная реклама – в конечном итоге, она лишь мешает эффективности любой спецслужбы. Куда большая проблема - непонимание властью на различных этапах развития Украины необходимости гармоничного развития всех видов разведки, плюс общяя утрата научного, экономического потенциала державы. Так, „специализация” авиакосмического комплекса Украины на „космических перевозках” при отходе от исследовательских программ крайне тормозит развитие той же космической разведки, а отсутствие средств у Минобороны не позволяет на данном этапе возродить радиоэлектронную разведку.

В то же время, в рамках довольно таки вялой дискуссии относительно дальнейшего развития разведывательного сообщества Украины, звучат весьма спорные заявления и относительно реорганизации ГУР МО. Например, в недавнем материале «В ожидании безопасности», опубликованном «Политком.Ру» (http://www.politcom.ru/9812.html), украинские политологи Виталий Кулик и Алексей Полтораков отмечают, что «неэффективной остается и схема подчинения структуры военной разведки (ГУР МО) напрямую Министерству обороны, а не Генеральному штабу».

В этом постулате наиболее опасным является то, что для неосведомленного читателя он может показаться правдоподобным. Действительно, раз разведка военная, то почему бы ей не подчиняться не административно-политическому органу, коим является Минобороны, а «чисто военному» Генштабу? Стоит также отметить, что в данном случае авторы материала не одиноки в своих утверждениях, хотя, казалось бы, весь опыт существования еще советской военной разведки должен был бы лишать почвы такие споры.

Факт состоит в том, что нынешняя структура и подчинение Главного управления разведки МО Украины не высосаны из пальца, а, наоборот, в ходе эволюции в 90-х гг прошлого века лишь подтвердили те правила, которые, будучи «написанными кровью» в ходе Великой Отечественной войны, были выработаны еще во времена СССР. Речь идет о Приказе № 00222 от 23 октября 1942 г «О Реорганизации Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии», подписанном И.Сталиным. В документе, в частности, приказывается в целях улучшения работы военной разведки: «1. Выделить из состава Генерального штаба Красной армии Главное разведывательное управление, подчинив его Народному комиссару обороны.

2. На Главное разведывательное управление Красной армии возложить ведение агентурной разведки иностранных армий как за границей, так и на временно оккупированной противником территории СССР.3. Войсковую разведку изъять из ведения Главного разведывательного управления».

Независимая Украина изначально пошла по тому же пути – сформировав в составе Генштаба «свою разведку». В частности, 12 сентября 1992 года была подписана директива тогда Главного штаба Вооруженных сил Украины про формирование Управления разведки ВС Украины, на которое замыкались отдельные компоненты военной разведки и части спецназа ГРУ ГШ ВС СССР, расположенные на территории страны. А 16 октября того же года была подписана директива о создании Управления военной стратегической разведки Министерства обороны Украины.

Важной является такая деталь: система военной разведки как единая структура в Украине создавалась из разрозненных структур оперативно-тактического и оперативного звеньев военных округов, оставшихся на территории Украины после развала СССР. Это разведка Киевского, Одесского, Прикарпатского военных округов, 8-й отдельной армии Противовоздушной обороны, 17-й Воздушной армии и частично Черноморского флота. На основе этих структур и создавалась фактически новая разведывательная структура, не имевшая на начальном этапе таких важнейших для любой разведки мира компонентов, как внешняя разведка и база для подготовки кадров.

Очень скоро возникло понимание, что для эффективности работы разведывательных структур необходимо объединение двух разведок. И уже в июле 1993 года возникло Главное управление военной разведки МО Украины. А 14 апреля 1994 года эта структура, в соответствии с Указом Президента Украины, получила свое нынешнее название – Главное управление разведки Министерства обороны Украины.

Стоит понимать и структуру ГУР МО. В его составе находится Департамент разведывательного обеспечения ГШ ВСУ – структура, обеспечивающая Вооруженные силы развединформацией до оперативно-стратегического уровня (стратегический по советской классификации уровень в Украине отсутствует). В то время, как остальные компоненты хотя номинально и «принадлежат» Минобороны, но фактически действуют в интересах высшего военно-политического руководства страны, - доклады с информацией и анализом возникающих угроз ежедневно ложатся на столы первых лиц государства. И если разведывательная информация и анализ являются в мирное время для Вооруженных сил основой лишь для каких-либо подготовительных действий, то для высшего руководства это - основа деятельности по нейтрализации угроз. То есть – ВСУ готовятся к действиям на случай самого нежелательного сценария развития событий, если какие-либо из возникающих угроз трансформируются в конечном итоге непосредственно в военную угрозу. А на начальных этапах их нейтрализируют совсем иными инструментами, - задействуя, в частности, потенциал Министерства иностранных дел. Именно поэтому ГУР МО входит именно в состав административно-политического органа, коим является Минобороны.

Можно смело констатировать: в сегодняшнем разведывательном сообществе Украины военная разведка, т.е. ГУР МО, достойно заняла свое место, и оно в конечном итоге оказалось определяющим. В целом это соответствует тенденциям, существующим в мировом разведывательном сообществе, где военные разведки в последнее время выходят на первый план.

Например, в мощнейшем разведсообществе США, куда входят 15 структур, разведка Департамента обороны (Минобороны) занимает ведущие позиции, включая 5 агентств (Агентство национальной безопасности, National Security Agency; Департамент оперативной контрразведки, Counterintelligence Field Activity; Агентство военной разведки, Defense Intelligence Agency (оно же в русскоязычных источниках - Разведывательное управление министерства обороны - РУМО); Национальное управление дистанционного зондирования (или Национальное управление военно-космической разведки), National Reconnaissance Office, и Национальное агентство геопространственной разведки, National Geospatial-Intelligence Agency). А также четыре службы - разведку Сухопутных войск (Army intelligence (AMI), Военно-морскую разведку (Office of Naval Intelligence (ONI), разведку ВВС (Air Force Intelligence (AIA) и разведку морской пехоты (Marine Corps Intelligence).

Военная разведка Израиля АМАН (образующая вместе с Цен¬траль¬ным ин¬сти¬тутом развед¬ки и спе¬ци¬аль¬ных опе¬ра¬ций, он же МОССАД, и служ¬бой внут¬рен¬ней безо¬пас¬но¬сти ШАБАК основу разведсообщества Израиля) в последние годы весьма потеснила соперников. Так, сегодня именно глава военной разведки ежедневно докладывает руководству Израиля по оперативной разведывательной информации, что для перманентно воюющей страны является важным показателем «успешности» спецслужбы.

В то же время в Украине в последние годы прослеживалось и непонимание важности развития разведки, в частности, Кабмином, что негативно влияло на развитие ГУР МО. Так, год назад, пожалуй, впервые за все годы существования военной разведки Минобороны Украины поднимало вопрос о необходимости увеличения бюджета ГУР МО – с предложенным правительством Тимошенко финансированием возникали проблемы даже с содержанием военных атташатов за границей. Стоит надеяться, что больше такого позора украинские разведчики не испытают.

Дмитрий Тымчук - главный редактор Интернет-проекта «ФЛОТ2017», руководитель Центра военно-политических исследований (Киев)

Версия для печати