01.03.2013 | Иван Преображенский

Сироты для бомжей

Российские власти продолжают кампанию, выросшую из решения запретить гражданам США усыновлять российских детдомовцев. После того, как было объявлено о повышении «аж до 5,5 тыс.» пособия, которое получают неработающие воспитатели детей инвалидов, а единовременная выплата для усыновляющих была повышена до 100 тыс. рублей, высказался о своей деятельности и главный спикер по теме усыновления после Владимира Путина — уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. Его тезис был прост: всех, кто выступает сегодня за его отставку, он приравнял к педофилам.

Разумеется, Павел Астахов — адвокат и знает цену словам, хотя, судя по его резкостям во время пресс-конференции, он потихоньку начинает забывать о важнейшем в адвокатуре понятии репутации. И говоря «педофилы», уважаемый защитник детей имел ввиду именно юридический термин. То есть, приравнивая своих критиков к педофилам, он автоматически считает их уголовниками, ибо речь идет об уголовно наказуемом деянии.

Однако хотелось бы напомнить уважаемому юристу, что есть еще и происхождение слова «педофилы». Этимологически речь идет всего лишь о людях, которые любят детей. И при такой трактовке все встает на свои места. Противники Астахова и нового курса по усыновлению, выбранного российскими властями, и в самом деле детей любят и пытаются защитить их от политического бепредела, жертвами которого многие из несовершеннолетних россиян стали в результате российско-американского конфликта. Что же касается самого уполномоченного, его патрона, а также большей части российских депутатов и значительной части чиновников, то они, очевидно, выступают в качестве «педофобов», то есть детоненавистников.

Эта ненависть, или скорее наплевательское отношение, сквозит даже во всех решениях по облегчению процесса усыновления в России. Что власти подают как величайший свой успех? Первое - это отмена абсурдных сроков давности для разнообразнейших справок, целый ворох которых необходимо собрать потенциальному российскому усыновителю. Значительную часть этой макулатуры можно было вовсе отменить, по мнению независимых экспертов. Власти же, как величайшее достижение подают отмену сроков давности, что, как оказалось, можно сделать одним росчерком пера. О чем уж точно не стоило бы рассказывать тем, кто эти справки два, а то и три раза подряд уже получал в процессе усыновления одного единственного ребенка.

Что еще отменяют? Необходимость для усыновителей быть абсолютно здоровыми и не слишком старыми. Что, наверное, вполне неплохо. До тех пор, пока не вспомнишь, что изначально эта мера принималась для того, чтобы отсеять больных «социальными» заболеваниями (такими как алкоголизм) и совсем уже немощных граждан, которые физически не в состоянии ухаживать за ребенком. И лишь затем российская бюрократия превратила ее в заградительный щит от пенсионеров и больных, скажем, легкими формами заболеваний, которые считаются не только неизлечимыми, но и слабо излечимыми.

Итак, потенциальный провинциальный алкоголик в теории теперь может «по здоровью» усыновить ребенка. Ему поможет в этом наверняка и отмена нормы о соответствии жилья социальным нормам. Конечно, в теории, даже после отмены такой жесткой нормы органы опеки и попечительства должны были бы проверить, где живет будущий родитель. Но ведь мы знаем, как часто не делается даже то, что жестко обязательно, что уж говорить про «потенциальную» норму.

Ну и последний пункт, разумеется, это деньги. Исходя, по всей видимости, из отношения к своим согражданам как к нищебродам, готовым за 200 долларов хоть глотку перерезать, хоть ребенка усыновить, правительство с помпой предложило: повысить «пенсию» для неработающего родителя ребенка-инвалида до 5,5 тыс. рублей, а единовременное пособие при усыновлении до 100 тысяч рублей. При этом даже самому «тупому депутату» не может не быть понятно, что на 5,5 тысяч, не работая, прожить вдвоем вместе с ребенком-инвалидом можно разве что на подножном корму в деревне — в городе никак. А сто тысяч рублей сумма хоть и приличная, но для прокормления, одевания и так далее ребенка — явно недостаточная.

Точнее, недостаточная для тех, кто на самом деле хочет воспитывать ребенка, а не извлекать из него «ренту». Конечно, это звучит чудовищно цинично, но ведь именно в извлечении ренты из детей-инвалидов многие депутаты, да и значительная часть россиян (если судить по соцопросам) обвиняли граждан США. А среди наших сограждан, значит, такое невозможно?

Ведь не так уж, к сожалению, сложно, представить себе ситуацию, когда пьющий, не обладающий нормальной квартирой человек усыновляет подростка-инвалида. Вместе с ним он получает 5,5 тыс. рублей ежемесячно, а также единовременно еще 100 тыс. рублей. Для такого, простите, алкаша, это солидная сумма. В отличие от ответственного родителя, который понимает, что это капля в море от той суммы, которая понадобится для того, чтобы «поднять на ноги», воспитать и дать, как говорится «путевку» в тяжелую российскую жизнь ребенку-инвалиду. Так что ответственный родитель посчитает сумму категорически недостаточной, чтобы по финансовым соображениям решиться на усыновление, и если и решиться на этот шаг — то уж точно не благодаря российскому государству, а по-прежнему вопреки его так называемой «помощи».

В итоге, мы рискуем получить социальное иждивение этого социально нездорового человека за счет одного или пары детей-инвалидов, а если им, что сомнительно, в таких условиях удастся дожить до совершеннолетия, то и попытку со стороны этого «доброго дяди» или «доброй тети» захватить их «сиротскую» квартиру. И это, к несчастью, наиболее вероятный вариант развития событий при том подходе, который демонстрируют российские педофобы во власти, которые считают, что любовь родителей можно купить за 100 тысяч рублей.

Иван Преображенский – политический обозреватель

Версия для печати