02.04.2013 | Михаил Агаджанян

Индикаторы потоков нефти: баланс интересов достижим

Объём и направления нефтяного экспорта Ирана стали одним из индикаторов, позволяющих понимать конъюнктуру межгосударственных связей на пространстве от Ближнего Востока до Восточной Азии. Весь прошедший год данный индикатор был отмечен разнонаправленными колебаниями. Месяцы значительного спада экспорта иранской нефти чередовались такими же резкими подъёмами в отношениях Тегерана с его главными партнёрами по нефтяным контрактам. Подобная колебательная динамика передалась и на первые месяцы текущего года.

Чем больше зависимость стран-импортёров иранской нефти от США, тем ощутимее их стремление «переложиться» в закупке «чёрного золота» на других поставщиков, прежде всего из зоны Персидского залива. В этом отношении особым исключением является Китай. Он в наименьшей мере подвержен влиянию со стороны США и для него продолжение закупок иранской нефти стало определённым внешнеполитическим принципом. Следование последнему даёт Пекину важный элемент демонстрации самодостаточного курса в отношениях с Вашингтоном и другими западными столицами, находящимися в авангарде санкционной политики против Тегерана.

Китай является крупнейшим иностранным держателем государственных облигаций США, стабильно занимает вторую строку в списке ведущих торговых партнёров США, абсорбируя более 14% всей внешней торговли первой экономики мира (первый торговый партнёр США – Канада, третий – Мексика). Указанное составляет фундамент самостоятельности Китая в принятии решений по вопросу продолжения закупок нефти у Ирана или постепенного отказа от его услуг.

Политика диверсификации каналов импорта нефти присуща и китайскому правительству. Однако, оно намерено извлечь максимальную пользу от нынешнего стеснённого положения Тегерана (например, для получения ценовых скидок) и придать дополнительный импульс активности другим своим нефтяным партнёрам вступить в конкуренцию за право поставок стратегического энергоресурса на китайский рынок.

Индикатор нефтяного экспорта Ирана высвечивает достаточно длинный ряд прямых и опосредованных факторов, через которые можно уловить текущую конъюнктуру расклада сил и интересов на Ближнем и Среднем Востоке. Одним из таких факторов, затрагивающим интересы России, выступает настороженное отношение Ирана ко всему, что касается переориентации китайских импортёров нефти от его услуг поставок энергоресурса. Настороженность Ирана впосле объяснима и её причины даже примерно оценены экономическими аналитиками. По их расчётам, Иран ежедневно теряет около $100 млн. только из-за действия режима санкций на сферу его экспортных поставок нефти.

Были периоды, когда реакция иранской стороны, конечно, не на официальном уровне, а с использованием косвенных каналов донесения своих тревог до релевантных адресатов, была на грани сильной раздражённости. Близкие к властям страны источники подачи информации прямо указывали на заинтересованность России в переориентации Китая «на себя» в вопросе импорта нефти. Об этом, в частности, активно пишут авторы иранского дипломатического интернет-ресурса «Iranian Diplomacy». 2 марта этого года ресурс опубликовал статью, основная мысль которой сводится к тому, что Россия получает очевидную выгоду от санкций в отношении Ирана. В публикации отмечался факт наличия у Ирана и Китая контракта на поставку нефти на 2013 год и одновременно выдвигался тезис о постепенном «отвоёвывании» Россией у Ирана одного из самых платёжеспособных и перспективных партнёров.

Подобные нотки раздражённости Ирана, в их опосредованном выражении, не способствуют развитию российско-иранских отношений. Последние и так осенью 2010 года подверглись значительной эрозии после свёртывания Москвой контракта с Тегераном по комплексам С-300. Тем не менее, дальнейшие развития показали, что ни Москва, ни, тем более, Тегеран не заинтересованы в стагнации двусторонних связей из-за одного нереализованного в своё время оружейного контракта.

Весь 2012-й и первые месяцы текущего года, Россия и Иран стремились наладить конструктивный экономический диалог, по возможности отделив его от острых углов нахождения Тегерана под прессом международных и односторонних санкций.

Как можно понять из недавних заявлений, например, представителей Торгово-промышленной палаты (ТПП) России, расширение и углубление связей с Ираном ставится на одно из приоритетных мест. Дополнительным стимулом к выдвижению иранского торгово-экономического направления в приоритетные стал фактор возможного использования российских бизнес-структур в качестве посреднических, связующих звеньев между западными и иранскими компаниями. Так, 21 декабря 2012 года директор департамента внешних связей и работы с деловыми советами ТПП России Владимир Падалко заявил о регулярно поступающих от западных компаний, в том числе от американских и европейских, в адрес работающих на иранском направлении российских коммерческих структур обращений по закупкам в Иране сырьевых продуктов.

Представителем ТПП был подчёркнут как весьма активный интерес западных компаний к сохранению прежних связей с их иранскими партнёрами, так и потенциальные возможности коммерческих структур России и Китая, не присоединившихся к односторонним экономическим санкциям Запада против Ирана, быть проводниками в поддержании данных связей на приемлемом уровне.

12 февраля 2013 года министр энергетики России Александр Новак сообщил о представленном иранской стороной списке нефтегазовых месторождений на территории Ирана для возможного участия российских компаний в их освоении. Глава Минэнерго также отметил ведущиеся с Тегераном обсуждения вокруг изменений в иранском законодательстве с целью получения российскими компаниями возможности долевого участия в разработке месторождений.

Сведение экономических связей России и Ирана лишь к теме «наслаивания» интересов двух стран в вопросе поставок нефти в Китай было бы непростительным упрощением.

Нефтяные запросы Китая увеличиваются с каждым годом. Даже с учётом снижения темпов роста китайской экономики, которая вышла из зоны двузначных показателей приращения ВВП в предыдущие годы (прогноз роста ВВП на текущий год - 7,5%), её зависимость от поставок энергоресурсов не спадает. Власти второй экономики мира обозначили ориентир на 2013 год – увеличить занятость в городах на 9 с лишним миллионов человек. Реализацию подобной амбициозной цели невозможно представить без стабильного энергообеспечения промышленных мощностей страны.

Мировые агентства в конце марта передали сообщения о принятии китайским супертанкером (с мощностью транспортировки 2 млн. баррелей) на свой борт нефти с одного из экспортных терминалов Ирана. Комментаторы обратили внимание на тот факт, что это первый визит столь крупного китайского танкера в иранский порт, после того как ЕС ввёл эмбарго на закупку иранской нефти и наложил запрет на страхование её перевозки.

По данным Международного энергетического агентства, в феврале 2013 года Китай существенно увеличил импорт иранской нефти после десяти месяцев сокращения его объёмов. В последний месяц зимы Китай увеличил импорт иранской нефти на 81% по сравнению с аналогичным периодом 2012 года.

Растущий спрос на нефть диктует китайским властям необходимость проведения максимально самодостаточного внешнеполитического курса, избавленного от императивов учёта интересов США и других стран Запада в отношении Ирана.

Чем устойчивей будет свет индикатора китайского спроса на нефть, тем больше энергии он будет передавать другим, связанным с ним, «сигнализаторам» поддержания баланса интересов на Ближнем и Среднем Востоке.

Версия для печати