18.04.2016 | Татьяна Становая

«Прямая линия» и черты политического лидерства

На минувшей неделе президент Владимир Путин провел очередную «Прямую линию», в ходе которой ответил на вопросы жителей России и журналистов. Традиционное мероприятие в этот раз отличалось рядом знаковых особенностей, а в ответах президента можно было прочитать определенные изменения, позволяющие понять текущие политические ориентиры российской власти.

2016 год – предвыборный, и это накладывало свой отпечаток на характер мероприятия. Кризис, падение уровня жизни населения, рост социального пессимизма – все это заставляло президента более чутко реагировать на социальную проблематику, которая в этом году звучала активнее, чем в прежнем. В отличие от «прямой линии» 2015 года, Путин демонстрировал больше эмпатии к тем, кто оказался в сложной социальной ситуации. И несмотря на то, что часто приходилось защищать непопулярные решения, Путин делал это гораздо осторожнее, тщательно подбирая аргументы. Так, президент разъяснил, почему нужно платить отчисления на капремонт, пытался войти в положение владельцев машиностроительных заводов, вынужденных задерживать зарплату, признал проблему роста цен на продукты питания, но выразил надежду, что ситуация выправится. Он признал, что экономический спад сохранится в этом году, но в следующем ожидается рост. Путин также заверил, что истощения финансовых резервов страны бояться не стоит: даже если ничего не откладывать, их хватит на четыре года. Защитил президент реформу РАН и признал необходимым проведение оптимизации социальных учреждений, что остается очень болезненной темой.

Риторика президента отличалась более трезвыми оценками и готовностью войти в положение людей, признавая, что ситуация сложная. В прошлом году социально острые вопросы скорее вызывали у Путина раздражение и даже критику в адрес выступающих, а во время декабрьской итоговой пресс-конференции он предпочитал говорить, что не знает ответа или отправлял искать решения в правительство.

В то же время набор позитивных новостей в социальной и экономической сферах был весьма ограничен. Так, Путин пообещал «окрашивать» финансовые средства, которые идут в дорожные фонды – то есть их будет невозможно тратить на другие цели (тема дорог вообще была во многом искусственно выведена в число приоритетов). Говоря о проблемах в автомобилестроении, президент посчитал правильным отменить утилизационный сбор, который ставит отрасль в более трудное положение и поднимает риски задержек зарплат. Путин также обещал, что правительство в течение полутора-двух месяцев найдет сбалансированное решение по лекарствам, ассортимент которых заметно сократился в аптеках (будет ли это субсидирование производителя или более свободное ценообразование, решит кабинет министров). На этом фоне социальные вопросы продвигались наряду с интересами отраслевых лоббистов, что в определённой степени новое явление для «прямых линий».

Одной из главных новостей «прямой линии» стало подтверждение Путиным слухов о привлечении Алексея Кудрина к разработке экономической стратегии (подробнее об этом в материале ниже). Однако в сравнении с прежней «прямой линией», когда чувствовалась заметная, даже в определенной степени идеологизированная дистанция между президентом и «системными либералами», в этот раз ситуация несколько изменилась. И если в прошлом году Путин именно на Кудрина возложил вину за то, что реформы так и не были проведены, в этот раз президент высказался гораздо позитивней: «Я высоко ценю его вклад в прежнее развитие нашей экономики, и он является, безусловно, одним из очень крепких и полезных экспертов». Хотя никакой конкретики относительно реформ не последовало – дело ограничилось личностной оценкой.

Впрочем, подобный сигнал сочетался с крайне выраженным отраслевым лоббизмом в различных секторах экономики. Это касалось, прежде всего, интересов сельхозпроизводителей (особенно в вопросе споров вокруг законопроекта о торговле), лекарств, автопромышленности, машиностроения, мясопереработки, ВПК Апелляция к государству за помощью становится более заметной, также как и потребность в протекционизме, влияющую на экономическую политику власти. С другой стороны, тема облегчения положения частного бизнеса тоже получила освещение на «прямой линии». Но в этот раз она была сбалансирована позицией и надзорных органов. Путин подтвердил актуальность вопроса оптимизации проверок бизнеса, но дал понять, что уже и так многое сделано в этой сфере.

Обращает на себя внимание и попытка усилить политическое лидерство президента, подчеркнуть его готовность быстро решать вопросы. Поражало, с какой скоростью реагировали органы власти и бизнес на критику в прямом эфире. Так, омские власти через час после прозвучавшего вопроса пообещали отремонтировать все дороги к 1 мая. Следственный комитет Сахалинской области возбудил уголовное дело против директора завода на Шикотане, где задерживались зарплаты. А руководство завода поторопилось уже в тот же день выплатить долги рабочим. Однако информационный фон портила новость об аресте рабочего ЗАО «Тихоокеанская мостостроительная компания», который в прошлом году жаловался президенту на задержку зарплат. Сам он назвал свое преследование политическим: арест произошел после намерений рабочих устроить акцию протеста против так и не разрешённой проблемы задержки зарплат.

Политически значимых сюжетов во время «прямой линии» было три. Первый касался «панамского досье» и в более широком смысле – «друзей» Путина и коррупции в России. Это была единственная тема, которая вызвала сильную эмоцию у президента. Отвечая на вопрос о том, почему бы не подать в суд против авторов «панамского скандала», Путин заявил, что предоставленная журналистами информация достоверная, однако ее авторы преследуют цель повлиять на предвыборную ситуацию в России. Комментируя данные немецких журналистов о счетах друга Путина Сергея Ролдугина, президент попросил «всяких жуликов и прочих» успокоиться: «у Сергея Павловича уже ничего нет, потому что он на приобретение этих инструментов истратил больше денег, чем у него было, и остался должен даже тем структурам, тем фондам, через которые он это покупал».

Однако выступая на эту тему, Путин допустил ошибку, назвав американский инвестбанк Goldman Sachs компанией, которая стоит за газетой Süddeutsche Zeitung. Это было ключевым аргументом президента в доказательство того, что за панамским делом стоят США. Однако Goldman Sachs в 2007 году лишь пытался купить немецкий издательский дом, но сделка не состоялась. В итоге на следующий день Дмитрию Пескову пришлось извиниться и взять вину на себя, так как Путин в своем ответе сослался на информацию, поступившую от него (это первый такой случай в современной российской практике). Следует ли из этого, что «уши» США больше не торчат из «панамского досье», Песков не пояснил.

Вторая значимая политическая тема – это ситуация вокруг грубого наезда лидера п Чечни Рамзана Кадырова на либералов. Отвечая на вопрос Сергея Доренко, Путин признал, что важно соблюдать «правила» и подчеркнул, что лично имел разговор с чеченским лидером о его скандальных выпадах в адрес лидеров оппозиции. Это первая, пусть и умеренная, но критика президента в адрес Кадырова, даже несмотря на все условности и оговорки про лояльность и преданность чеченского лидера. Путин подчеркнул, что «действовать или формулировать своё отношение к тем или иным оппонентам крайними способами – это не значит способствовать стабильности в нашей стране. Наоборот, это значит наносить ущерб этой стабильности. И если это осознание придёт, уверен, что так и будет, потому что они искренне работают на общенациональные интересы, тогда не будет таких высказываний. Наверное, в этом есть и мои упущения».

Наконец, третья тема, которая затрагивалась скорее поверхностно, но задавала контекст нынешней «прямой линии», касалась будущих выборов в Госдуму. Путин назвал «Единую Россию» «стабилизирующим элементом нашей политической системы», силой, которая готова принимать ответственные решения. Путин при этом напомнил про 90-е годы, фактически дав понять, что альтернативы «ЕР» нет. Однако президент сохранил свой надпартийный статус, высказавшись за консервирование существующей партийной системы, где отводится место, помимо «ЕР», и трем другим парламентским партиями. «У КПРФ есть своя идеология, у либеральных демократов есть своя идеология. В целом своя социалистическая идеология есть и у партии Миронова Сергея Михайловича, у «справедливороссов», - сказал Путин, тем самым, очертив круг партий первого эшелона.

Внешняя политика, хотя и оставалась президентским приоритетом, тем не менее, отходит на второй план. Тут у Путина появилась возможность презентовать сирийский успех, который в отличие от Крыма не разделял Россию с Западом. Возможно, именно это и помогло заметно снизить конфронтационный тон. Опроверг Путин и слова Андрея Быстрицкого о том, что Россия может оказаться во «враждебном кольце». Ранее крайне резкая и даже провокационная риторика в отношении Украины и Турции была заменена на доброжелательную. «У нас с соседями в целом очень добрые отношения. Ту же Турцию мы считаем нашим другом, а турецкий народ – дружественным нам народом, с которым мы, безусловно, будем выстраивать самые добрые и добрососедские отношения» – заверил Путин. Таким образом, он дал понять, что не желал бы не только военного конфликта, но и дальнейшего обострения отношений с Турцией.

Украина также вызывала скорее прагматичную реакцию. Путин подчеркнул, что несмотря на трудности минского процесса и риски дестабилизации, удается вести диалог с президентом Украины Петром Порошенко: в частности, в разговоре с ним удалось договориться о расширении присутствия ОБСЕ в зоне конфликта на востоке Украины. Не стал Путин искать и политический подтекст в допинговом скандале вокруг российских спортсменов. Отметим также, что Путин неоднократно говорил о том, что источник проблем находится внутри страны. Например, на вопрос, с кем дальше будут бороться российские ВКС, он ответил: с бездорожьем и разгильдяйством. При этом, конечно, речи о принципиальном изменении позиции президента не идет: Путин заверил, что никому не даст «сесть на шею» России, и страна будет реагировать на неадекватных лидеров.

Владимир Путин актуализирует ключевые черты своего политического лидерства. Это понятно: с одной стороны, приближается электоральный цикл, проходящий в самых сложных геополитических условиях и непростой финансово-экономической ситуации. Пока Россия проводила крайне жесткую внешнеполитическую политику, социально-экономическая ситуация ухудшилась настолько, что стало невозможно ею не заниматься. Таким образом, более нельзя себе позволить эскалации конфронтации в отношениях с Западом. С другой стороны, наступает некоторая определенность в отношении положения России в мире: геополитический кризис, кажется, прошел свой пик, Россия адаптируется к новой реальности, удается выстроить и первые «посткрымские» мосты сотрудничества с Западом (по Сирии), хотя уровень взаимного недоверия и остается высоким.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политическоих технологий

Версия для печати