22.11.2016 | Алексей Токарев

Рождение национального мифа. Вспоминая украинский Евромайдан

Три года назад начался Евромайдан, который даст старт глобальным изменениям внутри украинского государства и общества. Вспомним, как мирный протест, переросший в настоящую кровавую революцию, повлиял на украинское национально строительство.

Новый национальный миф Украины опирается на два феномена: «революцию достоинства» и АТО. Расстрел снайперами протестующих на площади Независимости и пожар в Доме профсоюзов в Одессе из процессов национального строительства исключены (как минимум, со стороны властных элит).

Евромайдан в начале был совершенно искренней историей. Никто не отрицает политтехнологического влияния Запада на постсоветское пространство (Виктория Нуланд в свободное от раздачи печенек время заявляла, что США за 23 года вложили в Украину 5 млрд. долларов). Но создать внутренние причины революции из-за океана невозможно. Первые шесть дней Евромайдана – это протест молодых людей против отказа правительства подписывать документы, по их мнению, открывающих путь в Европу.

Украинская власть, вероятно, не очень понимала свой народ, иначе бы не отдала приказ в ночь с 29 на 30 ноября жёстко зачистить площадь. Она извинится, заведёт уголовные дела, но будет поздно. Украинцы со всех концов страны с мыслью «наших детей бьют» поедут в столицу. Это в России народ (если понимать под ним все социальные группы, а не только оппозиционно, антипутински настроенных сограждан) не сильно возмущался, а чаще всего вообще не замечал, когда власть силами бойцов второго оперативного полка ГУВД Москвы, прозванных за специфическую экипировку «космонавтами», грубо зачищал мирные демонстрации под лозунгами «нам нужна другая Россия». Украинская политическая культура попросту не предполагает подобных зачисток. Постсоветская Украина всегда была настолько пассионарной, что народ имел право выйти на площадь и мирно митинговать, а власть не предпринимала силовых действий. Этот социальный контракт был разорван правительством Виктора Януковича в последнюю ночь ноября 2013 года. Виноватыми в итоге сделали главу МВД Захарченко и главного киевского милиционера Коряка. Президент Янукович заявил, что разгон осуждает, глава АП Лёвочкин подал в отставку.

Следующей вклад в эскалацию конфликта внесёт оппозиция. В начале декабря из «Тризуба», «Белого молота», футбольных ультрас и прочих радикалов будет сформирована группировка «Правый сектор», боевики которой будут кидать в отряды милиции коктейли Молотова, давить силовиков бульдозером и бить их, не имеющих приказа отвечать, цепями. «Беркут» в долгу не останется: в Интернет уйдут видео, как бойцы подразделения раздели будущего депутата ВР на морозе и фотографируют его.

Потом будет попытка власти отыграть назад, протащив через Раду законы по ограничению массовых собраний, которые ныне иначе как «диктаторскими» не называют. В итоге Европа и Россия усадят президента Януковича и трёх лидеров оппозиции, не контролирующих радикалов, за стол переговоров, два европейских министра и один глава МИДовского департамента завизируют соглашение о деэскалации, по которому до конца года должны были пройти досрочные президентские выборы. В итоге боевики пойдут на штурм правительственного квартала, Янукович сбежит в Харьков, чтобы под дешёвым торшером заявить, что он всё ещё глава государства, а потом и вовсе покинет страну, обозначив крушение всей властной вертикали. Активисты Евромайдана в феврале начали захватывать оружие во Львове. Сторонники сецессии на востоке делали то же самое в Донецке.

У «Евромайдана» было два коренных отличия от первого Майдана: в методах и социальной структуре. Во-первых, «революция» 2004 года была по-настоящему «цветной» - не революцией вовсе, а ненасильственным протестом, который привёл к смене элит у власти, но социальный порядок не изменил. Казусы «оранжевой революции» и «революции роз» в 2003 году в Грузии тем и уникальны, что никто никого не убивал. Все остальные случаи противостояния власти и оппозиции на постсоветском пространстве, когда погибали люди, горели здания, разрушалась инфраструктура, относить к «цветным революциям» в принципе неверно.

Во-вторых, выступления 2004 году делили страну примерно пополам. Бело-голубой юго-восток, ориентированный на Россию, боролся с оранжевым западом – тем, который лежит от правого берега Днепра и до границ ЕС, куда эта часть населения и стремилась. Три автомобильных гудка означали «Ю-щен-ко», четыре – «Я-ну-ко-вич». Худшей биографии для кандидата от востока было сложно придумать – ходили слухи, что Леонид Кучма на фоне двух премьеров, один из которых имеет две судимости, а второго подозревают в работе на западные разведки, хотел остаться сам.

Россия и Запад растягивали Украину в разные стороны. За Виктора Януковича агитировал лично Владимир Путин, а «Русский дом», из которого российские политтехнологи рассказывали Украине, кого нужно выбрать, открывал глава АП Дмитрий Медведев. Западные политики начали готовить общественное мнение к тому, что президентская кампания будет априори нечестно и фальсифицированной до выборов. Конгресс США «настойчиво рекомендовал властям Украины гарантировать абсолютно прозрачную избирательную процедуру до, во время и после выборов президента в 2004 году». В акте «Об украинской демократии и честных выборах» («Ukraine Democracy and Fair Elections Act of 2004») имелся список должностей высокопоставленных украинских чиновников, их супругов и несовершеннолетних детей, начиная от президента Кучмы и премьер-министра Януковича, в отношении которых президент США может применять санкции. Уже после дня голосования о фальсификациях в пользу власти заявляли официальные лица ЕС, наблюдатели ОБСЕ, спецпредставитель президента США Ричард Лугар, госсекретарь Колин Пауэлл. Председатель комитета Европарламента по внешнеполитическим вопросам Эльмар Брок угрожал Украине сокращением финансового сотрудничества в рамках политики добрососедства: «Если этот обман подтвердится, то Европейский парламент позаботится о том, чтобы это имело существенные последствия для политики соседства ЕС в отношении Украины, а также для связанных с этим финансовых обязательствах». После официального обнародования итогов Виктор Ющенко апеллировал к послам стран ЕС, хотя позже всё-таки подал иск в Верховный суд Украины. Некоторые президенты стран СНГ также поздравили господина Януковича с победой, а миссия наблюдателей от СНГ признала выборы легитимными, что ещё раз подчеркнуло идеологизацию украинской политики по географическому признаку.

К 2014 году Виктор Янукович объединил страну тем, что достал всех. Гражданское общество – высоким уровнем коррупции внутри своего окружения (открытие его резиденции в Межигорье с золотыми батонами и унитазами было ещё впереди), олигархов – формированием «семьи» во главе с сыном Александром и молодым банкиром Сергеем Курченко, которая увеличивала свои аппетиты с каждым приобретаемым активом. На Евромайдан люди ехали со всех концов страны. Теперь экспозиции, посвящённые Евромайдану, есть в музеях и Харькова, и Львова, и Днепропетровска, и Киева. Бейсбольные биты и строительные очки, плотные куртки и пропуски внутрь территории Майдана – история рисуется посетителю через экспонаты, которым нет и 5 лет. Даже в еврейском центре «Менора», громаду которого возвёл в Днепропетровске Игорь Коломойский, в витрине размещена зелёная бутылка, заткнутая прогоревшей тряпкой с подписью на английском и украинском: «Коктейль Молотова. Бутылка была использована активистом Евромайдана в борьбе против внутренних войск в январе 2014 года».

Нарратив, в котором вооружённые столкновения власти и народа – это «революция достоинства», причудливым образом включает отголоски прошлого. В Харьковском историческом музее визитку Георгия Жукова в сохранившейся экспозиции о Великой Отечественной войне от визитки неонациста Андрея Билецкого и эмблемы батальона «Азов», почти дословно повторяющей символ дивизии СС «Дас Райх», отделяет лишь этаж. В Ужгороде, Николаеве, Киеве и других городах поставили памятники погибшим из «Небесной сотни». Книги памяти «Небесной сотни» в любом историческом музее крупного украинского города содержатся имена убитых со всей страны: от Тернополя до Луганска. Кейсы о «революции достоинства» включили в новейшие учебники истории. В этом смысле Евромайдан объединил страну, восставшую против надоевшей всем власти, в критический момент не сумевшей справиться с конфликтом, оказавшейся в итоге не проукраинской, не проевропейской, а попросту трусливой. С другой стороны, Украина окончательно потеряла национальные (не административные!) границы на востоке. Люди с восточно-украинской идентичностью ушли во внутреннее гетто, в котором слоган «Слава Украине» по-прежнему бандеровский, Россия отнюдь не агрессор, а назначение начальником национальной полиции бывшего бойца неонацистского батальона «Азов» - не реальность, а ночной кошмар.

Алексей Токарев - старший научный сотрудник Института международных исследований университета МГИМО, кандидат политических наук

Версия для печати