23.10.2006

Погром галереи в духе времени

В субботу в Москве было совершено нападение на арт-галерею Марата Гельмана. По свидетельству потерпевших, 10 человек в черном с закрытыми лицами громили оборудование галереи, срывали со стен и топтали выставленные в галерее работы художника и архитектора, уроженца Грузии Александра Джикии, а также избили самого галериста. Это произошло на следующий день после того, как в российском аэропорту таможня арестовала произведение группы художников "Синие носы" с изображением Джорджа Буша, Осамы бен Ладена и Владимира Путина, купленного английским коллекционером Мэтью Боуном у господина Гельмана. Этот инцидент очень быстро стал известен прессе и интернет-сообществу, и сам Марат Гельман считает, что арест в Шереметьево подтолкнул нападавших осуществить давно задуманное. Комментарий заместителя генерального директора Центра политический технологий Алексея Макаркина:

- После того, как стало известно о произошедшим, определенная часть наблюдателей заговорила о том, что все эти действия инициированы самим Гельманом в целях саморекламы. Вам это кажется вероятным?

- Я думаю, что Гельман - достаточно раскрученная фигура, и такой экстремальный пиар ему, конечно, не нужен. Во-первых, он признанный авторитет в своем деле, а во-вторых, он - слишком опытный пиарщик для того, чтобы пойти на пиар, который при сомнительных выгодах способен принести ущерб - отпугнуть часть посетителей.

- Есть ли связь между арестом картины на таможне и погромом в галерее?

- Сам Гельман отрицает то, что обе эти истории связаны между собой напрямую. Я бы в данном вопросе доверился его мнению.

- Несет ли власть, независимо от того, причастна она (как считают некоторые) или нет к нападению на галерею, ответственность за нападение, за изувеченные картины, за разбитое лицо, за нанесенный ущерб, и за тот фон в стране, который создает благоприятную почву для такого рода действий?

- Я считаю, что власть в любом случае несет ответственность за это.

Во-первых, потому что ею был создан прецедент - суд над выставкой «Осторожно, религия!». Причем те активисты, которые громили выставку не были наказаны. Наоборот, они оказались с точки зрения нашего суда абсолютно правы. И если можно сегодня разгромить одну выставку, то почему завтра нельзя разгромить галерею, которая давно вызывает раздражение?

Во-вторых, в условиях антигрузинской компании, которая была развернута с подачи власти (потому что у населения грузины не вызывают неприязни, грузин не воспринимается как противник, с ним не связаны страхи), когда сейчас даже книжки грузинских авторов начинают убирать с прилавков, нет ничего удивительного в том, что праворадикалы начинают рассматривать себя как союзников власти. Только идут чуть дальше.

Начав эту кампанию, и не предприняв никаких внятных мер для того, чтобы что-то исправить (кроме ссылок на самодеятельность чиновников, за которыми не последовало не одного столь же громкого увольнения), власть поспособствовала тому, что ксенофобия начала приобретать легитимность.

И, наконец, тот факт, что с точки зрения власти, главная для нее угроза – это оранжевая оппозиция, тоже застит ей глаза. На этом фоне реальная угроза не видна. А ведь оранжевая оппозиция, скажем прямо, не пользуется реальной поддержкой масс, их идеи близки очень немногим в России, тогда как ультранационалисты играют на реальных настроениях, существующих в обществе. И, на мой взгляд, сейчас именно праворадикальная опасность – главная. Но ей власти практически не противодействуют. Только когда начинают греметь взрывы (как на Черкизовском рынке), общество неожиданно узнает, что у нас есть серьезные националистические структуры, готовые идти на радикальные действия. Зато общество прекрасно осведомлено о том, что «яблочники» чуть ли не фашисты. Понятно, что в этой ситуации агрессивный национализм свободно развивается.

Я не думаю, что власть послала тех людей, которые учинили погром в галерее. Но речь идет о том, что создание юридического прецедента, когда сам факт разгрома не вызвал санкций, плюс нерешительность власти в борьбе с националистами, притом, что в других случаях она умеет быть решительной ставит вопрос о ее моральной причастности.

- Чем Вы объясняете такую недальновидность: наивностью или идейной близостью нынешней российской власти к националистическим идеям?

- Власть не видит в них серьезных конкурентов, она считает, что это маргиналы. Хотя после Кондопоги, после того, как националистические силы показали свои возможности в деле спекуляции на реальных общественных проблемах, это уже явная недооценка проблемы. После этого власть заговорила о необходимости бороться со злоупотреблениями на рынках. Конечно, надо с ними бороться. Но когда эта борьба не сопровождается борьбой с госчиновниками, потакающими злоупотреблениям, когда борьба идет только против торговцев из числа эмигрантов, то это приводит только к тому, что все остается как есть – коррумпированные интересы сохраняются, следовательно, ситуация для населения не меняется, а националисты получают дополнительные аргументы.

Власть, наверное, хочет в мягкой форме прихватить некоторые лозунги националистов, смягчив их, и думает, что тем самым она ограничит возможности националистов. Но международный опыт показывает, что любые подобные шаги приводит только к тому, что националисты чувствуют себя только увереннее. Они говорят – смотрите, мы союзники власти, и в то же время растут их требования и амбиции.Я не исключаю и того, что убийство Политковской есть следствие резкой активизации радикальных националистов при практически нулевом противлении со стороны власти этой активизации.

Это действительно реальная проблема. И уж не знаю, какие еще нужно аргументы, чтобы в этом убедиться. Так что то, что произошло в галерее Гельмана – вполне в духе времени.

Подготовила Любовь Шарий

Версия для печати