29.12.2006

«Мы не научились цивилизованно отстаивать свои интересы»

Итоги внешнеполитической деятельности России в 2006 году подводит первый заместитель генерального директора Центра политических технологий Борис Макаренко.

- Какую тенденцию вы могли бы выделить в качестве основополагающей для нашей внешней политики-2006?

- Очень показательной была итоговая пресс-конференция российского правительства, на которой министру Лаврову иностранные журналисты не задали не одного вопроса. Не задают вопросов, когда все и так ясно. Западу все с нами ясно. Россия в 2006 году показала сполна, что она понимает под «энергетической сверхдержавой». И это совсем не то, что на Западе считают цивилизованным поведением.

Главный парадокс – национальные интересы поняты Россией правильно (причем окончательно осознаны чуть ли не в этом году), но цивилизованно и законно отстаивать их мы не научились, и вообще делаем это очень грубо. Год начался с газового кризиса с Украиной и заканчивается таким же точно кризисом, но уже с Белоруссией. Я боюсь, что мы перестарались в этом году. На Западе поняли, что имеют дело с неповоротливым слоном, а пускать такого слона в свою посудную лавку они не хотят.

Сегодняшнее отношение Запада к нам можно сформулировать так: «Вы уже не Советский союз, и холодной войны в том виде, в каком она была 20 лет назад, уже не будет. И мы, конечно, будет покупать у вас газ и сотрудничать с вами в других необходимых областях. Но своими мы вас не считаем и не будет считать, пока вы себя так ведете».

- Какие события сформировали это отношение?

- На пространстве СНГ результаты внешней политики нужно признать «смешанными». С Украиной мы вышли к концу года на удовлетворительный уровень сотрудничества, но во многом это было обусловлено изменениями в расстановке украинских политических сил. И только частично здесь сказались осознание нами современных реалий понимание и усилия российской дипломатии.

С Грузией мы тоже пережали и сильно испортили свою репутацию в глазах Запада. Но все-таки, в конце концов, удалось купировать углубление кризиса, и к концу года нормально и без эксцессов прошел вывод наших баз. Так что есть надежда на хоть какое-то восстановление отношений.

В целом же можно сказать, что, видимо, Россия потихоньку приходит к пониманию того, что монополии на постсоветском пространстве у нас не будет, и надо договариваться и торговаться. К такому пониманию мы пришли с Молдавией, в этом же русле развиваются отношения с Белоруссией и Азербайджаном. Трансформация отношений неминуема и со странами, которые к нам традиционно лояльны - даже наш верный союзник Казахстан говорит о том, что СНГ в сегодняшнем виде ему не нужен. В ответ мы начинаем договариваться, проявляя прагматизм, что само по себе хорошо и правильно. Плохо только, что к этому пониманию мы приходим путем грубых ошибок.

- Как складывались российско-европейские отношения?

- С Евросоюзом, не только по вине Польши, но и по целому ряду причин не удалось радикально продвинуться вперед. Энергодиалог не сложился, а другие темы без энергетической не звучат. Сгущать краски не нужно, потому что компромиссные варианты формата отношений будут искаться. Но все же уходящий год удачным в этом направлении не назовешь.

Я еще не упомянул о том колоссальном уроне, какой нанесло имиджу Россию дело Литвиненко. Кто бы ни был виноват в произошедшем, но Россия повела себя в соответствии с самоощущением большинства представителей российского правящего класса – по-слоновьи.

- В каком состоянии наше сотрудничество с США?

- Серьезный сдвиг и главное достижение этого года во внешней политике – подписание соглашений по ВТО. Вступление в эту организацию теперь становится лишь технической проблемой. Но при этом сами российско-американские отношения остаются на самой низкой точке за долгое время. И в этом, пожалуй, американцы виноваты больше нас. Их внешнеполитическая доктрина забуксовала, стало ясно, что крестовый поход «за демократию» несостоятелен. К концу года даже Буш признал, что в Ираке американцы не побеждают. В переводе с дипломатического языка это означает - проигрывают. Поэтому не удивительно, что американцы не готовы сегодня говорить ни о чем другом.

- На Ближнем Востоке в этом году происходили очень значимые события. Как вы оцениваете политику России на этом направлении?

- Этот год стал годом полных провалов всех основных действующих игроков на ближневосточном поле. И в Израиле, и на противоположной стороне прагматики, настроенные на достижение соглашений, потерпели крупные поражения. Но нас особенно не в чем обвинить – наш вес в происходившем был была крайне мал.

- О чем свидетельствует тот факт, что «газовая война» с Украиной в конце 2005-го случилась после целого года обострения отношений, а нынешняя с Белоруссией – чуть ли на пустом месте?

- Отношения обострялись как тогда с Украиной, так и сейчас с Белоруссией. Другое дело, что с Украиной на тот момент отношения были на самой низшей точке из-за предшествующих событий, и Украина на тот момент использовала откровенно антироссийскую риторику. А Белоруссия на словах объявляет себя пророссийской (и действительно, какие-то совместные действия в этом направлении есть, мы совместно готовим интеграционные проекты и соглашения), но на деле срывает все соглашения, да еще с выгодой перепродаются полученные от России дешевые энергоресурсы. Конечно, в таких условиях разговоры о дружбе теряют всякий смысл…

В заключение хочется сказать о главном. Российскую внешнюю политику наших дней во многом определяет притязание на возвращении себе статуса мировой державы. Но объявить себя сверхдержавой – еще не значит ею стать. Невозможно, пытаясь добиться своего, по двадцать раз угрожать и применять силу, чтобы оправдывать «сверхдержавный» статус. Нужно уметь добиваться своего без применения силы и без угроз ее применения.

А с нашей стороны в этом году было и много угроз, и прямое применение силы (краник Украине выворачивали, сообщение с Грузией прерывали). То же самое, боюсь, будет и с Белоруссией. И хотя она ведет себя действительно омерзительно, но перекрытие крана – это демонстрация не силы, а в конечном итоге слабости, поскольку означает, что кроме этой крайней меры, других средств воздействия на партнеров у нас нет.

Подготовила Любовь Шарий

Версия для печати