24.06.2005 | Артем Улунян

УЗБЕКИСТАН: ВЛАСТЬ БУДЕТ МЕНЯТЬСЯ?

Ситуация, складывавшаяся в центрально-азиатском регионе к середине июня 2005 года, характеризуется рядом черт, свидетельствующих о вероятной перспективе серьезных общественно-политических изменений в расположенных здесь странах. Это нашло свое отражение в попытках властей большинства государств Центральной Азии усилить контроль над обществом и локализовать существовавшую оппозицию в целях её последующего окончательного уничтожения. Принятие жестких мер в Узбекистане, где были подавлены народные волнения, дает основания делать выводы об усиливающемся опасении властей относительно консолидации протестных движений в их странах.

В соседнем Туркменистане продолжились кадровые перестановки в высших эшелонах власти, которые стали традиционными для авторитарно-тоталитарного режима Сапармурата Ниязова, стремившегося не допустить усиления позиций конкретных лиц в высшем руководстве страны. Одновременно продолжился процесс ухудшения социально-экономического положения в государствах региона, что серьезно влияло на общественно-политические настроения. Стремление властей центрально-азиатских стран не допустить социально-политических изменений в форме "бархатных революций" способствовало появлению первых признаков оформлявшегося союза России и Китая, к которому постепенно могла подключиться и Индия, нацеленного на сохранение ситуации в Центральной Азии в неизменном виде. Так называемая исламская угроза, а по сути, усиление роли политического ислама в борьбе против авторитарных режимов, превращалась в глазах отдельных представителей политического класса в аргумент для создания подобного блока. Москва и Пекин, руководствуясь собственными идейно-политическими критериями и оценками положения в регионе, использовали охлаждение отношений между центрально-азиатскими режимами и евро-атлантическим сообществом с тем, чтобы ограничить присутствие Запада, и, прежде всего, США во всей Центральной Азии. Эффективность этого курса, направленного на подавление революций, против демократических общественно-политических преобразований в Центральной Азии, в стратегическом смысле маловероятна, так как существующие режимы сами порождают причины революционных изменений и дестабилизируют обстановку.

Наиболее характерной в данном контексте становится ситуация в Узбекистане, где в результате крайне противоречивых по своим фактам событиям в Андижане возникла новая расстановка сил в руководящих кругах этой страны. Ставка президента Ислама Каримова на Службу национальной безопасности во главе с Рустамом Иноятовым и МВД, который возглавляет Зокирджон Алматов, демонстрировавшаяся на протяжении предыдущих нескольких лет, имела целью "держать" ситуацию в стране. Однако уже весной 2005 года становилось ясно, что Министерство внутренних дел, соревнуясь с СНБ, оказалось более сильным и влиятельным, обладая к тому же серьезным боевым потенциалом. Симптоматично, что это межведомственное соперничество, поддерживавшееся самим Каримовым, имело и клановую окраску. По разным аналитическим оценкам, в Узбекистане существует несколько кланово-земляческих группировок, которые сформировались ещё в советское время и объединили партийно-хозяйственную номенклатуру: самаркандская (бухарская), ташкентская, ферганско-андижанско-наманганская и джизакская. Примечательно, что сам И. Каримов относится к так называемому самаркандскому землячеству (как и Р. Иноятов), которое укрепилось по мере усиления позиций самого президента, а ташкентский (который поддерживал З. Алматов) и ферганский кланы оказались ослаблены ещё в середине 90-х гг. в результате проведенных Каримовым чисток государственного аппарата. Более того, образовался даже своеобразный самаркандско-джизакский альянс, направленный против ферганского. Однако в середине 90-х гг. обострившаяся межклановая борьба привела к тому, что против самаркандского клана начали выступать как наманганский, так и джизакский. Сам И. Каримов в собственной книге, озаглавленной "Узбекистан на пороге ХХ? в.", признавал угрозу противоборства кланов для Узбекистана.

Весной 2005 г. в Интернете были обнародованы некие секретные документы узбекского МВД, в которых достаточно подробно расписывался план проведения репрессий в отношении оппозиции и недовольных. Существование подобных проектов могло свидетельствовать о переходе ситуации на качественно новый уровень, который фактически должен был укрепить созданную И. Каримовым систему "управляемой многопартийности". В то же время сам президент Узбекистана, произведя изменения в ближнем окружении и заменив ряд высших чиновников, ранее известных на Западе как сторонники евро-атлантического курса, на лиц, готовых поменять подобную ориентацию (под контролем главы страны) в российском направлении, практически перешел к реализации нового плана.

Его суть, вероятнее всего, заключается в поиске преемника, способного обеспечить нынешнему главе государства политические, экономические и, разумеется, физические гарантии после ухода со своего поста. Частые неофициальные сообщения, похожие на слухи, о плохом здоровье И. Каримова, имеющие под собой серьезные основания, являлись лишь отголоском разворачивавшейся внутри правящих кругов клановой борьбы. Временное усиление Алматова было в мае фактически ликвидировано укреплением позиций СНБ и Министерства обороны. Именно на них, вероятнее всего, будет опираться нынешний президент при выполнении "операции наследник". Имея в виду ставку главы узбекского режима исключительно на силовиков, можно предположить, что его преемником должен стать кто-то из числа ближайшего окружения, не являющийся компромиссной фигурой для подавляющего числа представителей правящего слоя.

Данный вывод позволяет говорить о серьезности планов Каримова в отношении своей дочери - Гульнары, которая вовлечена не только в политическую, но и экономическую жизнь страны. Накануне предыдущих парламентских выборов для неё была специально создана местная либерально-демократическая партия. В экономическом отношении Гульнара имеет серьезные позиции практически во всех отраслях местного бизнеса, включая нефтегазовую сферу. Судя по тому, как активно рекламировалась в российских СМИ идея передачи власти Гульнаре Каримовой, а также имея в виду обращение лично президента Узбекистана к ряду лиц в России с просьбой "объективно оценивать" события в Андижане, не исключается и ставка И. Каримова на российский фактор. Параллельно весьма примечательное назначение на пост главы узбекского МИДа Э. Ганиева в начале 2005 г. породило у специалистов предположение о возможности продвижения этого кадрового сотрудника СНБ на высший пост в Узбекистане как один из вариантов "операции наследник". Официальный уход Каримова с политической арены, вероятнее всего, должен был, по мнению его самого, успокоить ситуацию в стране и демпфировать жесткую реакцию евро-атлантического сообщества на действия возглавляемого им режима при подавлении инакомыслия внутри Узбекистана. Однако будущий сценарий смены власти в этой стране зависит во многом от согласия мощных самаркандского и ташкентского кланов, представители которых занимают разные должности в государственном аппарате. Впрочем, в любом случае переход власти в руки преемника будет в Узбекистане непростым

Версия для печати