16.01.2017 | Татьяна Становая

Навстречу инаугурации Трампа: надежды в Москве и реальность в Вашингтоне

Период, предшествующий вступлению в должность избранного президента США Дональда Трампа, отличается ярко выраженной амбивалентностью в российско-американских отношениях. С одной стороны – достигший высшей точки кризис в отношениях с уходящей администрацией Барака Обамы, с другой – большие надежды Москвы на потепление с будущей администрацией Дональда Трампа.

Барак Обама перед своим уходом из Белого Дома одобрил, кажется, максимум возможных мер, направленных на расширение политики сдерживания в отношении России. Минфин США на пять человек расширил список физических лиц, которые попали под санкции в связи с «делом Магнитского». В него вошли глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин, а также предприниматель Дмитрий Ковтун и депутат Госдумы от ЛДПР Андрей Луговой, которые проходили в Великобритании по делу об отравлении полонием экс-сотрудника российских спецслужб Александра Литвиненко в качестве подозреваемых. В конце декабря Барак Обама ввел санкции в отношении ФСБ и Главного управления Генштаба России (ГУ ГШ, бывшее Главное разведывательное управление, ГРУ), а также против трех компаний, которые «обеспечивают материальную поддержку кибердействий» спецслужб. Тогда же были введены персональные санкции в отношении ряда руководителей ГУ ГШ и двух ранее обвиненных в причастности к хакерским атакам граждан России Алексея Белана и Евгения Богачева. Кроме того, Вашингтон объявил персонами нон грата 35 российских дипломатов, обязав их покинуть США в течение 72 часов.

В России пока продолжают занимать выжидательную позицию, рассчитывая на «здравый смысл» будущей администрации США, говорил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. В то же время в отношении уходящей администрации сохраняется крайне жесткая риторика. МИД России заявил, что рассматривает введение новых санкций США против граждан России как проявление «санкционной мании» Вашингтона. В ведомстве политику Белого дома считают «откровенным русофобством». Как заявил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, за следующие десять дней, которые остались до инаугурации избранного президента США Дональда Трампа, администрация Обамы может успеть «наломать немало дров».

Диверсификация риторики Москвы в отношении уходящей и будущей администрации США основана на надежде, что прежняя жесткая линия в отношении России будет пересмотрена. Однако оснований для таких надежд становится меньше, что показали события и выступления последних дней, предшествующих инаугурации Дональда Трампа.

Во-первых, на сегодня позиция Дональда Трампа выглядит куда более противоречиво, чем в период его избирательной кампании. Его призывы к диалогу с Москвой продвигаются не в контексте идей о стратегическом партнерстве, а как механизм купирования угроз, исходящих от России. Москва воспринимается как игрок, которого нужно «обуздать». Трамп, который ранее говорил, что нет доказательств причастности России к кибератакам, во время своей первой пресс-конференции признал, что за последними хакерскими атаками стояла именно Москва, хотя и подчеркнул, что подобными вещами занимаются и другие страны. Общий тон по отношению к России стал более дистанцированным и прохладным. «Россия будет уважать нашу страну гораздо больше, когда я буду президентом, чем при предыдущих лидерах. Мы либо поладим, либо нет», - заявил он. Трамп также задал риторический вопрос о том, действительно ли кто-то думает, что Хилари Клинтон была бы более жесткой в диалоге с Россией, чем он сам.

В Москве подобную коррекцию риторики пытаются не замечать, считая, что все это является следствием внутриполитических процессов: Трампу нужно избежать раскола в республиканской партии, не допустить чрезмерного использования российского фактора для его ослабления, особенно с учетом того, что игра ведется крайне агрессивная. Большой резонанс вызвала публикация на Buzzfeed справки, якобы подготовленной бывшими сотрудниками спецслужб, о связях Трампа с Россией и наличии у Кремля компромата на избранного президента США. Как затем выяснило издание WSJ, автор документа – бывший сотрудник MI-6 Кристофер Стил, один из двух руководителей частной охранной фирмы Orbis Business Intelligence. СМИ писали о множестве неточностей и ошибок в документе, а разведка США указала, что оснований для доверия информации нет. В документе практически нет доказательств, поэтому даже противники Трампа не стали раскручивать скандал.

Однако тема личных связей Трампа с Россией, вероятно, будет одной из проблемных для избранного президента США. В данном случае важно разделять два аспекта проблемы. Первый – это дискуссионный вопрос о степени опасности, исходящей от России. Второй - проблема возможной ангажированности будущего главы государства. Пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест заявил, что Трамп скрывает информацию о своих финансовых связях с Россией. «Есть много свидетельств, которые они (Дональд Трамп и его семья) могут собрать, чтобы опровергнуть эти заявления и обвинения как безосновательные. Но они отказались это сделать. Эта секретность только сеет сомнения в общественном мнении», - указывал Эрнест. Неудивительно, что сейчас любое сообщение о возможном сближении России и США становится основанием для резкой критики в адрес Трампа. Неудивительно, что когда в британской прессе появилось сообщение о подготовке встречи Путина и Трампа в Рейкьявике, то оно была в резкой форме опровергнуто как командой Трампа, так и российской стороной. Такие «утечки» в сложившейся ситуации воспринимаются ими как провокации.

Еще один ограничитель для налаживания российско-американских отношений – заведомо жесткое, основанное на глубоком недоверии, отношение к России со стороны силовых и военных структур, фактически остающихся «моторами» для антироссийской линии Вашингтона при любых президентах. Так, 6 января Нацразведка США выложила в публичный доступ незасекреченную версию доклада о «вмешательстве России» в выборы. Из документа следует, что президент России Владимир Путин организовал кампанию по вмешательству в выборы президента США, что выражалось в попытках очернить Хилари Клинтон содействовать избранию Трампа. «Когда Москве стало ясно, что Клинтон, скорее всего, победит на выборах, российская кампания сосредоточилась на подрыве ее ожидаемого президентства», — говорилось в отчете. В своем докладе разведка также сообщает, что «с высокой долей уверенности» ГРУ использовала хакера Guccifer 2.0, а также сайты DCLeaks.com и WikiLeaks, чтобы сделать публичными украденные в ходе кибератак данные, а также распространить их в СМИ.

Доклад был представлен Дональду Трампу, заявившему по итогам встречи, что разговор носил «конструктивный» характер. В то же время он исключил вероятность того, что кибератаки оказали какое-либо влияние на выборы.

Во-вторых, набирается значимый набор тем, в которых у Трампа и Владимира Путина разные стратегические интересы. В частности, это касается таких вопросов как ядерное разоружение и нераспространение. Трамп неоднократно делал очень неосторожные и двусмысленные заявления, из которых следовало, что США не против появления новых ядерных держав (в частности Японии и Южной Кореи), а также возможного эпизодического применения ядерного оружия. Избранный президент также выражал крайне негативное отношение к ядерной сделке с Ираном, которую всячески поддерживала Москва. В то же время, претендент на пост госсекретаря США Рекс Тиллерсон заявил, что не согласен с позицией Трампа в отношении идей нераспространения.

В-третьих, важно учитывать полицентричность команды Дональда Трампа. Кандидат на пост главы Минобороны США Джеймс Мэттис, выступая на слушаниях по поводу его утверждения в конгрессе США заявил, что Россия пытается расколоть НАТО и Штатам следует делать больше, чтобы противостоять «российской агрессии». Он также, в отличие от Трампа, критиковавшего расширение НАТО и сам военный альянс, назвал НАТО, возможно, самым успешным военным союзом в истории. Мэттис заявил, что уже обсуждал с избранным президентом Дональдом Трампом важность НАТО, добавив, что тот открыт к подобным обсуждениям.

«Опасной, но предсказуемой» страной Россию назвал и претендент на пост госсекретаря США Рекс Тиллерсон, указавший, что Кремль действует из своих интересов, которые прозрачны. Подобная позиция, с одной стороны, является попыткой нащупать компромисс между сторонниками жесткой санкционной политики и новым подходом Дональда Трампа. Однако такой компромисс априори строится на признании того, что Россия нуждается в ограничениях и купировании угроз, исходящих от нее. Тиллерсон также осудил присоединение Крыма, отметив, что Россия «взяла территорию, которая ей не принадлежала» и не исключил поставок летального оружия Украине в случае возобновления конфликта на востоке страны. Будущий госсекретарь также высказался в поддержку Акта Магнитского, пообещав оставить его в силе.

Однако даже такая позиция не устроила наиболее жестких критиков России из числа республиканцев – соперник Дональда Трампа на праймериз 2016 года сенатор Марко Рубио публично выразил недовольство тем, что Тиллерсон не стал называть Путина военным преступником. Сенатор Джон Маккейн пока не заявил, будет ли голосовать в поддержку кандидатуры Тиллерсона. Ряд республиканских сенаторов требуют от Тиллерсона столь резких заявлений в отношении российской власти, которые, как минимум, крайне затруднят ему диалог с Россией. Если же он не сделает таких заявлений, то его кандидатура может быть провалена в Сенате.

В-четвертых, Дональду Трампу придется иметь дело с Конгрессом, где множество влиятельных противников его линии в отношении России не только среди Демократической партии, но и среди республиканцев. Так, представители обеих партий разработали проект закона, расширяющего и ужесточающего антироссийские санкции. Инициаторами законопроекта выступили сразу десять сенаторов, среди которых Маккейн, Рубио, сенаторы от Демократической партии Бен Кардин, Линдси Грэм и Роберт Менендес.​

Закон под названием «О противодействии враждебным действиям России» должен существенно ограничить возможности для сотрудничества американского бизнеса с российскими компаниями, а также ограничить участие американских банков в размещении российских государственных облигаций. Среди предлагаемых мер, в частности, - запрет вкладывать более $20 млн в проекты, связанные с освоением российскими компаниями нефтяных и газовых месторождений, а также инвестировать более $5 млн в год в строительство и свыше $1 млн в год в реконструкцию трубопроводов и развитие ядерной энергетики. Отдельные санкции предусмотрены для лиц, которые, по мнению властей США, подрывают «кибербезопасность общественной или частной инфраструктуры и демократических институтов».

Однако более важно, что новый закон может существенно ограничить возможности президента США по снятию санкций, наложенных на Россию. В случае принятия закона Дональд Трамп сможет отменить ограничения лишь доказав конгрессу «улучшение» поведения России на международной арене. Кроме того, в законопроекте содержится норма, прямо запрещающая властям США любые действия, способные привести к признанию де-юре или де-факто суверенитета России над Крымом, либо независимости Абхазии и Южной Осетии от Грузии.

Изначальное прагматично-доброжелательное отношение Трампа к России постепенно начинает упираться в массу ограничителей, имеющих как институциональную природу внутри США, так и ценностную в рамках западного мира. Общее недоверие к России в мировом сообществе имеет длительную историю и глубокие корни, что особенно усугубилось в последние два года. Присоединение Крыма в этом смысле стало отправной точкой в формирования новой, мало кому понятной природы российской внешнеполитической линии, в рамках которой наблюдалась «гибридная» война на Донбассе, односторонние действия в Сирии (по сути навязанные Западу). Договариваться с Россией в такой ситуации будет на самом деле гораздо сложнее, в том числе и потому, что действия России чаще всего обусловлены не ее стратегическими целями (многие из которых, например, о единой системе ПРО, оказываются далеко за рамками реалистичности), а конъюнктурными факторами и внешними раздражителями (не было бы революции в Украине, не было бы и Крыма). Такая непредсказуемость политики России в глазах Запада может привести к тому, что защищать конструктивность в диалоге с Кремлем Трампу будет со временем все сложнее.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати