07.06.2017 | Александр Ивахник

Навстречу неопределенности: почему предвыборный план Терезы Мэй не сработал?

В Великобритании заканчивается предвыборная кампания - 8 июня состоятся выборы в Палату общин. Первоначально казалось, что правящая Консервативная партия одержит убедительную победу. Однако вопреки прогнозам кампания для тори оказалась совсем не простой. Предсказать исход выборов даже за пару дней затруднительно: настроения избирателей очень волатильны. Но ясно, что лучшее, на что может рассчитывать премьер Тереза Мэй, – это сохранить имеющееся абсолютное большинство в Палате общин.

Когда 18 апреля Тереза Мэй совершенно неожиданно объявила о намерении провести парламентские выборы на три года раньше срока, было совершенно очевидно, что ее главный мотив – воспользоваться исключительно благоприятной политической конъюнктурой, чтобы значительно укрепить парламентское большинство партии тори, которое составляло 17 голосов. Основная оппозиционная сила – Лейбористская партия – переживала глубокий внутренний кризис, связанный с идеологией и стилем руководства ее леворадикального лидера Джереми Корбина. Избранный лидером после поражения партии на всеобщих выборах 2015 года, 67-летний Корбин провозгласил возврат к социалистическим целям и вступил в открытый конфликт с большей частью лейбористкой парламентской фракции, внес раскол в ряды партийных активистов и наотрез отказался уходить в отставку после прошлогоднего референдума о членстве в ЕС.

Тереза Мэй обосновала целесообразность досрочных выборов необходимостью укрепления позиций правительства Британии на переговорах по выходу из ЕС, повышения его способности «сделать успех из «Брексита»». По сути, лидер тори придала парламентским выборам референдумный характер, в ее трактовке это должен быть референдум по вопросу о том, кто должен получить право на реализацию «Брексита». Тереза Мэй с самого начала сделала основной темой предвыборной кампании противопоставление «сильного и стабильного» руководства, которое может обеспечить она, «слабой и нестабильной коалиции», «коалиции хаоса», которая появится в случае, если главой правительства станет Джереми Корбин при поддержке Партии либеральных демократов и Шотландской национальной партии. Кроме того, Мэй, вероятно, рассчитывала, что подтверждение ее мандата лидера страны всенародным голосованием позволит ей чувствовать себя значительно увереннее и в переговорах с Евросоюзом, и в проведении политического курса внутри страны, в частности, в отношениях с Шотландией, и в разрешении конфликтов в рядах Консервативной партии.

Поначалу казалось, что эти расчеты оправдывают себя. В конце апреля исследовательская кампания Ipsos Mori сообщила, что Тереза Мэй стала самым популярным политиком Великобритании за все время наблюдений, с 1979 года. 61% респондентов заявили, что считают именно ее наиболее подходящей кандидатурой на пост главы правительства. Лидер официальной оппозиции Джереми Корбин получил лишь 23% поддержки. Социологи фиксировали, что тема «Брексита» перечеркивает традиционные партийные привязанности, и многие лейбористские избиратели из рабочего класса готовы голосовать за тори вследствие негативного отношения к трудовой иммиграции из Евросоюза и неприязни к Джереми Корбину. Кроме того, к поддержке консерваторов возвращались многие из тех почти четырех миллионов избирателей, которые на всеобщих выборах 2015 года голосовали на антиевропейскую Партию независимости Соединенного Королевства.

Однако, как выяснилось в ходе кампании, тема «Брексита» не сыграла на 100% в пользу консерваторов. Как известно, Тереза Мэй провозгласила курс на «жесткий «Брексит»», означающий восстановление суверенного контроля над иммиграцией (в том числе из ЕС), выход из единого европейского рынка, из таможенного союза ЕС и из-под юрисдикции Европейского суда. Такой подход вызвал ужесточение переговорной позиции Брюсселя и ведущих стран Евросоюза. Брюссель предъявил Лондону «штраф за развод» в размере минимум 50 млрд. фунтов стерлингов. Тереза Мэй настаивала, что Британия ничего не должна. При этом глава правительства пыталась делать вид, что все идет хорошо, хотя и нелегко, и на публике представляла сложнейшие проблемы предстоящих переговоров в упрощенном свете.

Однако вопросы в этой связи неизбежно всплывали и привлекали внимание общественности. В конце апреля Мэй встретилась в Лондоне с главой Еврокомиссии Жан-Клодом Юнкером. В немецкую прессу просочились утечки, из которых ясно следует, что Юнкер считает будущие переговоры по «Брекситу» почти провальными. «Тереза Мэй совершенно сбита с толку и как будто живет в другой галактике», – сообщила Daily Telegraph слова Юнкера, якобы сказанные им в телефонном разговоре с Ангелой Меркель. Тереза Мэй, в свою очередь, пообещала в интервью Би-би-си, что вести переговоры с ней будет «дьявольски трудно».

29 мая Мэй в интервью Sky News заявила, что Великобритания может выйти из состава Европейского союза без заключения соглашения с ЕС. Она пояснила, что Британия откажется от соглашения, если страну не устроят условия, предлагаемые ЕС. «Мы будем вести переговоры, чтобы заключить правильную сделку, но, как я уже говорила, плохая сделка – это уже не сделка. Мы должны быть готовы выйти [без соглашения]», – заявила премьер-министр.

Подавляющее большинство британцев, голосовавших год назад за выход из Евросоюза, не отказались от своей позиции. Но решительные лозунги главы правительства у части из них вызвали не эмоциональную реакцию солидарности с лидером страны, а сомнения, поскольку они совершенно не отвечают на закономерные вопросы о том, как все-таки будет жить Британия после «Брексита». Лейбористская партия, в отличие от Партии либеральных демократов, не выступает за новый референдум о членстве, но отстаивает мягкий «Брексит», предполагающий немедленное гарантирование прав граждан ЕС, живущих в Великобритании, и сохранение членства в таможенном союзе ЕС и доступа на единый европейский рынок. И такая, более гибкая, позиция, разделяемая также Шотландской национальной партией, по ходу кампании стала приобретать сторонников.

В любом случае консерваторам не удалось сконцентрировать всё внимание предвыборной кампании на вопросе о «Брексите», как первоначально планировалось. 18 мая был опубликован предвыборный манифест партии тори. Представляя манифест, Тереза Мэй заявила: «Мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы построить великую меритократию в Британии. Это означает сделать Британию страной, которая работает, страной не для немногих привилегированных, а для всех». Однако целый ряд мер, содержавшихся в манифесте и направленных на сдерживание социальных расходов государства, плохо сочетался с этим громким заявлением.

Наиболее дурную службу консерваторам оказало предложение о включении в расчет оплаты за уход над пожилыми людьми в их домах стоимости их недвижимости. В настоящее время уход на дому оказывается патронажными службами бесплатно, если текущий доход и сбережения пожилого человека составляют менее £23,250. Манифест предлагает увеличить эту сумму до £100,000, но включить в нее оценочную стоимость дома. Таким образом, количество тех, кто лишится бесплатного ухода, резко возрастет. При этом дома будут сохраняться за пожилыми людьми до их смерти, а затем задолженность будет погашаться за счет продажи недвижимости, т.е. старики не смогут передать свои дома по наследству своим детям.

Другое предложение, также означающее экономию на пенсионерах, касается отмены действовавшего с 2010 года так называемого тройного замка на пенсии. Он обязывает правительство индексировать пенсионные выплаты в соответствии с ростом среднего уровня доходов в стране или индекса потребительских цен, но не менее чем на 2,5%. Теперь последнее условие упраздняется. Кроме того, доплата к расходам на отопление в размере от £100 до £300 за зиму, которую сейчас получают все пенсионеры, будет поставлена в зависимость от материального состояния получателя.

Лейбористы резко обрушились на эти предложения, заявив, что они представляют собой «три новых наказания» для пенсионеров. Джереми Корбин обвинил консерваторв в том, что они заставляют людей, нуждающихся в социальном уходе, платить за это своими домами. Лидер либеральных демократов Тим Фэррон окрестил это предложение ужасающим «налогом на деменцию», и это название широко распространила британская пресса. «Налог на деменцию» вызвал негодование благотворительных организаций и объединений пенсионеров. Но главное – он встретил резкую критику внутри самой Консервативной партии. Джон Стэнли, представитель влиятельной внутрипартийной организации the Bow Group, прямо заявил Би-би-си, что воздействие этого предложения на ядерных избирателей тори, каковыми являются пенсионеры-собственники жилья, «будет ужасным».

В такой ситуации Тереза Мэй была вынуждена маневрировать и 22 мая заявила, что предлагаемые изменения по оплате за уход над пожилыми будут включать «абсолютный лимит» на сумму денег, которую нуждающиеся в помощи должны будут платить, а размер этой суммы будет определен «в процессе консультаций». Заявление Терезы Мэй внесло неопределенность и прямо противоречило «сильному и стабильному руководству», которое она провозглашала с самого начала кампании.

В то же время Лейбористская партия в ходе избирательной кампании отложила свои разногласия в сторону. Лейбористский манифест включил целый ряд привлекательных обещаний в социальный сфере. Особое внимание среди молодежи вызвало предложение отменить плату за высшее образование и вернуть субсидии для студентов на проживание. Проведенное кабинетом Джеймса Кэмерона повышение платы за обучение в университетах привело к тому, что многие молодые британцы к моменту получения диплома должны банку £40-50 тысяч. Характерный для лейбористского манифеста левопопулистский характер не встретил сопротивления в партии.

Так или иначе, проведенный компанией YouGov сразу после оглашения предвыборных манифестов опрос показал, что электоральная поддержка консерваторов снизилась до 43%, а поддержка лейбористов возросла до 36%. За неделю разрыв между ними сократился вдвое, до 9 пунктов. В 20-х числах мая опрос, проведенный по заказу газеты The Times, выявил, что отрыв тори от лейбористов снизился до 3 пунктов – 42% против 39%.

Наконец, с конца мая в ход предвыборной кампании шумно ворвался фактор исламистских терактов. Основные партии дважды приостанавливали агитационные кампании – сначала после взрыва на концерте в Манчестере вечером 22 мая, затем после убийств людей на Лондонском мосту и на рынке Боро вечером 3 июня. После первого теракта казалось, что лидеры партий не станут активно использовать эту тему друг против друга. Однако после теракта в Лондоне дискуссия о неэффективности мер правительства по укреплению безопасности и борьбе с террористической угрозой попала в центр политической борьбы.

В воскресенье 4 июня Тереза Мэй выступила с восьмиминутным обращением к британцам, стоя у дверей своей резиденции на Даунинг-стрит, 10. Она подчеркнула, что терпение британских властей и общества иссякает, и правительство не будет бездействовать. «В то время как мы добились некоторых успехов, говоря прямо, мы все еще слишком толерантны в отношении экстремизма в нашей стране», – сказала она. Премьер изложила план по усилению борьбы с терроризмом из четырех пунктов. Во-первых, борьба с «дьявольской идеологией радикального исламизма, несовместимой с исламской религией и западными ценностями свободы, демократии и прав человека». Во-вторых, предупреждение распространения радикальной идеологии в интернете и социальных сетях. «Нам необходимо работать с нашими союзниками, с демократическими правительствами, над подготовкой международных соглашений по регулированию киберпространства с тем, чтобы предупредить распространение экстремистской идеологии и помешать планированию террористических операций», – заявила Мэй. В-третьих, продолжение борьбы с терроризмами «в реальном мире», прежде всего в Ираке и Сирии, а также на территории Великобритании. В-четвертых, пересмотр существующей национальной стратегии по борьбе с терроризмом с расширением полномочий полиции и сил безопасности.

В свою очередь, лейбористы и либерал-демократы стали активно напоминать о том, что Тереза Мэй, являясь в течение шести лет министром внутренних дел в правительстве Кэмерона, в рамках программы жесткой экономии провела значительное сокращение полиции и спецслужб. На этом основании политические противники консерваторов обвиняют Мэй в том, что она сделала страну гораздо менее безопасной. «Вы не можете защитить людей задешево. Полиция и службы безопасности должны обладать необходимыми ресурсами, а не подвергаться сокращению состава на 20 тысяч человек», – заявил в этой связи Джереми Корбин. 5 июня он призвал Терезу Мэй взять на себя ответственность за сокращение личного состава полиции и уйти в отставку с поста премьер-министра. Лидер лейбористов, который ранее сомневался в необходимости стрельбы на поражение при нападении террористов, теперь призвал полицию использовать все возможные силы и ресурсы ради спасения жизни людей. Консерваторы, в свою очередь, обвиняют Корбина в пустых спекуляциях и неискренности, напоминая, что он с сочувствием относился к террористам из Ирландской республиканской армии.

Наконец, на динамику электоральных рейтингов партий повлияли выявившиеся в ходе предвыборной кампании личностные качества лидеров двух основных партий. Что касается Терезы Мэй, то британские наблюдатели отмечают у нее недостаток харизмы и теплоты, некоторую отстраненность в публичном поведении. Ее предвыборная кампания носит официозный характер и акцентирует не особенности ее личности, а ее способности. Не в пользу Мэй сыграл ее отказ от участия в классических теледебатах наравне с другими партийными лидерами. Кроме того, ее общение с телеаудиторией в прямом эфире нередко характеризовалось уходом от острых вопросов, произнесением уже привычных лозунгов вместо внятных разъяснений политических планов.

Джереми Корбин, безусловно, проигрывает Терезе Мэй в плане отсутствия опыта государственного управления, у него даже нет высшего образования. Вся его карьера построена на левой общественной активности: он начинал профсоюзным активистом, затем стал активистом Лейбористской партии и в 1883 году был избран в парламент, где всегда выражал отчетливо социалистическую позицию. Чего у Корбина не отнять, так это прямоты, честности и откровенности. Но лидеру лейбористов, как и премьер-министру, также не свойственна харизматическая привлекательность. А главное – многих британцев отпугивает его левый радикализм и догматизм.

Последние электоральные опросы, проведенные в первых числах июня, сильно различаются по своим результатам. Отрыв правящих консерваторов от лейбористов колеблется от 12 процентных пунктов до 1 пункта. Представители британских исследовательских кампаний объясняют это различиями в методологии прогнозирования явки. Разрыв между двумя партиями больше в тех исследованиях, в которых явка экстраполируется, исходя из выборов 2015 года, и меньше, когда вероятная явка оценивается исходя из ответов респондентов.

6 июня газета Daily Express привела средние рейтинги электоральной привлекательности партий, основанные на опросах нескольких исследовательских центров. Они таковы: Консервативная партия – 42,9%, Лейбористская партия – 37,2%, Партия либеральных демократов – 8,1%, Партия независимости Соединенного Королевства – 4%. Таким образом, разрыв между двумя основными партиями составляет 5,7 процентных пунктов. На выборах 2015 года этот разрыв равнялся 7 пунктам. Исходя из этого можно осторожно предположить (учитывая особенности британской мажоритарной системы относительного большинства), что парламентское большинство консерваторов не увеличится, а может даже сократиться.

Более того, авторитетная исследовательской компании YouGov на основе опроса, проведенного в конце мая и охватившего 50 тыс. человек, пришла к выводу, что итогом выборов 8 июня станет так называемый подвешенный парламент, в котором ни одна из партий не будет иметь абсолютного большинства голосов. Прогноз YouGov дает консерваторам 310 из 650 мест в Палате общин (на 21 меньше, чем на выборах 2015 года), а лейбористам 262 места (на 30 мест больше).

Правда, самые свежие опросы, проведенные уже после теракта в Лондоне 3 июня, показывают, что электоральная поддержка Консервативной партии снова несколько возросла. В ситуации кризиса, связанного с обострением террористической угрозы, избиратели склонны полагаться на правящую партию тори, традиционно отличающуюся в вопросах безопасности большей решительностью и жесткостью. Это увеличивает шансы Терезы Мэй и ее правительства сохранить абсолютное парламентское большинство.

Как бы то ни было, можно сделать вывод, что избирательная кампания развивалась неожиданно, привела к неприятным сюрпризам для правящих консерваторов, а результаты выборов едва ли укрепят их положение как внутри страны, так и (при условии формирования нового правительства тори) в переговорах по условиям развода с Евросоюзом.

Александр Ивахник – руководитель департамента политологического анализа Центра политических технологий

Версия для печати