29.05.2017 | Борис Макаренко

Трамп и американская политика: «Гражданская война культур»

Подзаголовок этой статьи взят из недавнего эссе Ньюта Гингрича – бывшего спикера нижней палаты Конгресса США и убежденного сторонника Дональда Трампа. В опубликованных Fox News рассуждениях бывший спикер обвиняет демократов в развязывании войны, причем признает, что «поле боя» - пресса и публичная политика – остается за «левыми», и призывает «консерваторов» сплотиться и дать отпор, чтобы решить главные задачи: от «сделаем Америку опять великой» до «осушить болото» и «реформировать Вашингтон», и завершаются фразой: «ничейной земли не осталось»!

Поляризация американского политического сообщества началась задолго до победы Трампа. Постепенной эрозии подвергались старые понятия о политической борьбе, где голосование каждого из членов обеих палат зависело больше от сути вопроса, чем от партийной принадлежности, а предложенные президентом кандидатуры на посты в исполнительной власти не блокировались Конгрессом, даже если большинство в нем принадлежало оппозиционной президенту партии: препятствовать президенту управлять страной считалось неприличным.

Многое изменили годы президентства Барака Обамы: сетующие на «гражданскую войну» республиканцы сами сделали очень многое, чтобы раскрутить спираль конфронтации. В Конгрессе ее пиком стал бюджетный кризис 2013 г., когда государственная машина на несколько недель оказалась лишенной нормального повседневного финансирования из-за обструкции со стороны республиканцев предложенного Белым домом бюджета. В политике – подъем «Движения чаепития», порожденного сложным комплексом мотивов, от традиционных для всего современного популизма тем «защиты идентичности», антимигрантских настроений до реакции на Обаму – и как автора непопулярной у «правых» реформы медицинского страхования и – в определенной степени – на цвет кожи президента. На последнее указывает большой размах т.н. «birtherism» – попыток доказать, что Обама не имел права становится президентом, поскольку родился не на территории США; последнему фактору – по которому американские социологи в последние годы замеряют уровень расизма – много лет отдавал дань и Дональд Трамп, и лишь в разгар своей кампании – в сентябре 2016 г. отрекся от утверждений, что Обама не родился в США (что порой сопровождалось и намеками на его «мусульманство»).

Так что к 2016 г. американское общество уже было глубоко поляризовано, причем размежевания не всегда проходили по линии «республиканцы-демократы»: немало расколов было внутри правого лагеря, а антиистеблишментные настроения все шире распространялись как на левом, так и на правом флангах американского политического сообщества.

Однако сначала радикальная кампания, а потом и неожиданная победа Дональда Трампа обострила эти расколы до предела.

Эту победу можно считать случайной – неожиданный успех в трех штатах «ржавого пояса» принес Трампу большинство в коллегии выборщиков, несмотря на трехмиллионный перевес его оппонентки во всенародном голосовании. Но эта та случайность, которая отразила глубинный сдвиг в политических настроениях американцев: электоральное ядро Трампа, по оценкам американских экспертов, «настолько прочно, что его невозможно разочаровать», и составляет оно, по оценкам авторитетного агрегатора социологических данных fivethirtyright.com, 35-40% от всех избирателей. Но, несмотря на победу, Дональд Трамп сталкивается с многочисленными оппонентами и противниками, находясь «в осаде» с разных сторон (подробнее см. наш предыдущий материал на эту тему) - государственная бюрократия, республиканский истеблишмент, Демократическая партия (а за ней – весь либеральный истеблишмент в СМИ и гражданском обществе) и внешние партнеры. Градус полемики и противостояния по этим линиям остается запредельно высоким с обеих сторон (вернемся, хотя бы к началу статьи, обширно цитирующей эссе Гингрича).

Приведем еще один факт из его аргументов, свидетельствующих о глубине раскола: по его утверждениям, из всех личных пожертвований в фонды президентских избирательных кампаний, сделанных федеральными государственными служащими, 96% досталось Хиллари Клинтон (а среди сотрудников Госдепартамента – и все 99%): этот факт (правда, не подкрепленный ссылками на источники) убедительно свидетельствует о том, насколько «чужим» для среднего госчиновника представлялся Дональд Трамп; похоже, за несколько месяцев президентства картина не сильно изменилась.

Внешнеполитическое направление, не суля Трампу быстрых и громких побед, все же как-то встает на рельсы во многом потому, что Трамп окружил себя командой из опытных – а значит, типично американских - политиков, а удар по Сирии и «бряцание оружием» против Северной Кореи – привычный стиль т.н. «джексоновской» традиции внешней политики (ни одна обида или угроза для США не должна остаться безнаказанной). Но и здесь «российское направление» сулит Трампу немало испытаний, потому что оно – сейчас, как и в период избирательной кампании – представляет собой не безусловный приоритет внешней политики США, а удобный полигон для сведения внутриполитических счетов. Только если в период кампании на этом «полигоне» Трамп находился «в наступлении» на Обаму и Клинтон, то сейчас, когда весь американский политический истеблишмент убежден, что Россия недопустимо вмешивалась в американские выборы – оказался в глухой обороне.

С остальными «линиями осады» дела обстоят не лучше: «прорвать» эту осаду можно только демонстрацией эффективности, а это у Трампа и его команды получается плохо. После провала законопроекта об отмене «Обамакэр» Трампу удалось провести иную версию этого закона через нижнюю палату, но в Сенате в ответ, скорее всего, напишут другой законопроект (это допустимо в американском парламентаризме), и примирить их будет очень непросто. Серьезные сомнения – в том числе у части республиканцев в Конгрессе – вызывает и проект бюджета, представленный Трампом. Да и в целом для достижения конкретных результатов Трампу, по выражению влиятельного консервативного журналиста Джоны Голдберга, нужно выстроить «упорядоченный мессидж и повестку дня», т.е. наладить работу исполнительной власти и рабочий контакт с законодателями, но как раз такая «рутинная» работа у Трампа до сих пор получается плохо.

Неудивительно, что на последней неделе мая соотношение одобряющих и неодобряющих работу Трампа достигло рекордно низкого показателя: 40,4% против 54,6% соответственно (данные агрегатора realclearpolitics.com). А уже упомянутый «538» подмечает, что внутри этих «лагерей» резко сократилось число тех, кто «сильно одобряет» работу Трампа (с 30% в феврале до 21% в конце мая), а доля «сильно неодобряющих» стала вдвое выше этого показателя, т.е. размывание базы поддержки все же идет, и особенно заметно падение их «энтузиазма», начавшееся в самые первые недели президентства. Популистская повестка дня избирательной кампании не выдержала испытания практикой государственного управления (поневоле вспоминается высказывание персонажа классического сериала на тему президентства West Wing: избирательная кампания – это поэзия, государственное управление – проза). К электоральным перспективам Трампа и Республиканской партии мы вернемся ниже, после того как рассмотрим «главный театр военных действий» - интригу с возможным импичментом Дональда Трампа.

Импичмент: эпизод четвертый

Из трех предпринимавшихся в американской истории попыток объявить импичмент действующему президенту до конца не была доведена ни одна – хотя в одном случае президент - Ричард Никсон – предпочел сам подать в отставку, осознавая неминуемый исход голосования по этому вопросу. Точкой принятия решения стала информация лидеров республиканцев в обеих палатах о том, сколь малое количество конгрессменов не поддержит импичмент (всего 15 сенаторов – куда меньше необходимой трети палаты – были «готовы подумать» о том, чтобы проголосовать против отстранения президента от должности).

Параллели с импичментом Никсона, как и двумя предшествующими попытками (против Эндрю Джонсона и Билла Клинтона) сейчас активно обсуждаются как сторонниками, так и – особенно – противниками действующего президента. Прецедент в американской правовой – да и политической – традиции очень важен, а потому частые ссылки на исторический опыт следует рассматривать не как «демонстрацию эрудиции» политиков, юристов и экспертов, а как реальность политического мышления, во многом предопределяющую поведение акторов политической сцены.

Для Демократической партии (и по умолчанию – для многих других недоброжелателей Трампа) в «операции Импичмент» просматриваются «задача-минимум» и «задача-максимум». Последняя – объявить импичмент, тем самым нанеся тяжелое поражение не только Трампу, но и всей Республиканской партии. «Задача-минимум» - держать администрацию в напряжении, сплачивая тем самым свои ряды, компрометируя Трампа и тем самым принуждая его к сдержанности и «вменяемости». Последней задаче может втайне симпатизировать и часть республиканского истеблишмента, у которого других инструментов воздействия на президента не так много. Однако в целом большинство в Республиканской партии – как это уже проявилось на слушаниях в Конгрессе, когда там давал показания тогдашний глава ФБР Джеймс Коми, будет защищать Трампа и препятствовать раскручиванию компрометирующих его тем.

Косвенным, но весьма серьезным свидетельством того, насколько опасна для Трампа постоянно «тлеющая» угроза импичмента, служит опрос службы Public Policy Polling, согласно которому импичмента хотело бы 48% американцев, при этом 45% убеждены, что Трамп не «досидит» до конца своего срока (противоположного мнения придерживается чуть меньше – 43%): такие настроения не сулят ничего хорошего ни Трампу, ни Республиканской партии на следующих выборах (об этом подробнее – в следующем разделе).

Неубедительными выглядят аргументы о том, что часть Республиканского истеблишмента может поддержать импичмент против «собственного» президента, чтобы открыть путь в Овальный кабинет вице-президенту Майклу Пенсу. Он, разумеется, устроил бы и партийный и чиновный истеблишмент как опытный и вменяемый политик. Но, во-первых, его способность завоевать большинство электората на президентских выборах вызывала серьезные сомнения даже в «мирное время». А во-вторых, «наследник» отстраненного президента – крайне невыигрышная роль на следующих выборах: Джеральда Форда в 1976 г. избиратель «наказал» и за собственные деяния (падение Сайгона, прощение Никсона), но в первую очередь – за то, что он представлял партию, от которой избирался фактически отстраненный от власти президент Никсон. Так что «ставка на Пенса» - а фактически «сдача» самого электорально сильного республиканского политика, каковым все еще является Дональд Трамп, недопустима для Республиканской партии.

«Горячие головы» в либеральном лагере уже написали проект обвинительного заключения для начала процедуры импичмента. Из этого проекта ясно, что «гражданская война» действительно разогрела эмоции до предела: в этот документ включено все, что можно инкриминировать президенту; наблюдатели резонно замечают, что многие «симметричные» действия совершал любой президент, не исключая и Барака Обаму. Однако в «мирное время» никто не считал нужным придираться к главе государства, пользующемуся действительно широкими полномочиями – Трампу же не прощается ничего, а «доброжелателей», пристально следящих за каждым его шагом – великое множество.

Итак, что же «предъявляется» Трампу? Серьезными и действительно потенциально угрожающими импичментом представляются три темы (две из них тесно связаны).

Начнем с более простого: обвинение в конфликтах интересов с собственностью и потенциальное нарушение конституционного запрета на получение «вознаграждения из-за рубежа». Такой конфликт может возникнуть со многими активами бизнес-империи Трампа, но в первую очередь – с его отелями, доход от проживания в которых иностранных официальных лиц получит его владелец, т.е. Трамп. Обещания Трампа передавать этот доход в казну не убеждают критиков, указывающих на непрозрачность таких сделок. Однако этот аргумент точно не будет поддержан республиканцами в Конгрессе, а значит, до 2019 г. будет использоваться лишь в стратегии «программы-минимум».

Гораздо опаснее для Трампа обвинения в «следовании российским интересам» - что включает, но не ограничивается темой «российского вмешательства» в выборы, а также – обструкции или препятствовании правосудию. Первая составляющая этих обвинений звучит более грозно (по сути – граничит с государственной изменой), однако, как ни парадоксально – менее опасна, поскольку требует неопровержимых с юридической точки зрения доказательств – просто «оценок» и «подозрений» для этого в американской правовой и политической культуре недостаточно. Назначение специальным прокурором для расследования этого дела Роберта Мюллера, экс-главы ФБР, породило неоднозначные прогнозы у американских аналитиков. Большинство, указывая на безупречную профессиональную репутацию Мюллера и его близкое знакомство с Дж.Коми, грубо отправленным в отставку президентом, предрекают Трампу нелегкие времена. Но им возражают те, кто, ссылаясь на ту же репутацию «безупречного слуги закона», считают, что Мюллер будет стремиться к максимальной объективности, пресекать шумиху и попытки политизировать процесс. Иначе говоря, все зависит от того, к каким выводам придет следствие. Так что масштаб угрозы президенту по этому направлению на данный момент оценить практически невозможно.

Однако вспомним прецедент Уотергейта и импичмента Никсону: решающим в том деле стала не причастность президента к шпионажу за конкурентами, а то, что было неопровержимо доказано его сознательное воздействие на ход расследования: т.н. «аудиозапись – дымящийся пистолет», в которой Никсон распоряжается оказать давление на ФБР, чтобы прекратить расследование по соображениям «национальной безопасности». Иначе говоря, факты препятствования правосудию – самый опасный пункт обвинения, поскольку поддается более простому расследованию и доказыванию.

То, что Трамп просил главу ФБР не усердствовать с расследование дела Майкла Флинна, то, как он уволил Коми и признал связь этого увольнения с «российской темой», то, что он сам признал, что «находился из-за России под большим давлением, но теперь [с увольнением Коми] освободился от него», да еще и сделал это признание в беседе с российским министром иностранных дел (и этот факт стал известен прессе от «доброжелателя», находящегося на государственной службе) уже трактуется как явная обструкция правосудия: разбирающие эти факты наблюдатели любят повторять, что источник многих бед Трампа – сам Трамп…

Насколько весомыми окажутся перечисленные факты с юридической точки – покажет будущее, но только эта тема – препятствование правосудию – может оказаться достаточно сильным аргументом для запуска процедуры импичмента даже при республиканском большинстве в Конгрессе.

Остальные «статьи», инкриминируемые Трампу его наиболее радикальными оппонентами еще более «оценочны» (упомянем, например, обвинения в неспособности заполнить вакансии высокопоставленных государственных служащих, что не позволяет федеральному правительству полноценно отправлять свои конституционные обязанности), а потому свидетельствуют лишь об ожесточенности «культурной гражданской войны».

Электоральные перспективы

Как описано выше, в любом случае (кроме экстремального – появления убедительных аргументов за импичмент в течение ближайшего года, в каковом случае от него отвернется и собственная партия) рубежным и для «лагеря Трампа», и для его оппонентов станут промежуточные (midterm) выборы в обе палаты Конгресса в ноябре 2018 г.

На этих выборах Республиканская партия будет сплачиваться вокруг Трампа – и как публичного лидера партии, и как фигуры, вокруг которой будет разворачиваться главная интрига кампании: промежуточные выборы в США считаются «вотумом доверия» президентскому курсу. Поэтому потеря мест партией президента на промежуточных выборах – скорее закономерность, вопрос – в масштабе этой потери. Оценки сегодняшнего дня, разумеется, предварительные: за полтора года многое может измениться, однако проявившиеся тенденции для «слонов» скорее неблагоприятны.

По замерам «безличного рейтинга конгрессменов» (generic congressional poll), считающегося довольно точным предиктором[1], рейтинги республиканцев сегодня находятся на рекордно низком (за более чем 70 лет наблюдений) уровне для весны первого года «их» президента: они отстают от демократов на 5 процентных пунктов (39,9% против 45,0%): обычно в «медовый месяц» нового президента рейтинг доверия его однопартийцам питается надеждами на успех. Но противоречивость Трампа, его низкий рейтинг и неспособность провести знаковые законопроекты обусловили нынешний провал. По проекциям социологов, такой тренд предсказывает рост разрыва между партиями к моменту выборов до 8 пунктов, что дает шанс демократам завоевать более 20 новых мест в Палате представителей и обрести в ней большинство.

Реалистичность этих прогнозов не безусловна: американские эксперты основываются на опыте опросов и электоральной статистики прошлых лет (которые, правда, оказывались доселе достаточно надежным аналитическим инструментом). Но кампания, точнее, неординарная личность Трампа, уже опровергла многие аналогичные предсказания в 2016 г. Республиканцы утешаются весьма циничным аргументом о том, что Трамп настолько потерял в популярности и рейтингах, что «дальше падать некуда»: кривая спада могла достичь «дна» в первые месяцы, а потом будет оставаться стабильной или даже чуть подрастет. Но для этого понадобится демонстрация эффективности, знаковые успехи, или масштабное общенациональное событие, которое позволит Трампу предстать в качестве сильного лидера (параллель – рост популярности Джорджа Буша-младшего после 11 сентября). Инерционное же продолжение нынешних тенденций, когда Трамп в первую очередь попадает в запрос своего ядерного электората – в условиях «гражданской войны культур» будет отталкивать подавляющее большинство остальных американцев, а это, по выражению цитировавшегося выше Дж.Голдберга – «рецепт на сохранение рейтинга в районе 35% на весь оставшийся срок и утрату республиканского большинства в нижней палате».

Валидными представляются и аргументы «в другую сторону»: конфигурация электоральных предпочтений во многих избирательных округах представляется неблагоприятной для республиканцев: у них достаточно много конгрессменов, уже заявивших, что не пойдут на переизбрание (естественный процесс ротации совпал с потенциально невыигрышным избирательным циклом); многие из них никогда в своей карьере не испытывали острой конкуренции в округах (т.к. в последние годы республиканцы лучше выступали на выборах нижней палаты); к этому добавляется и то, что в значительном количестве именно «республиканских» округов к выборам начнут сказываться негативные эффекты отмены «Обамакэр» и – если пройдет «трамповская» налоговая реформа – снижения налогов «на богатых», вину на что демократы не преминут возложить на республиканских кандидатов. Во всяком случае, «электоральный штаб» демократов в нижней палате только что увеличил целевой показатель ныне «республиканских» округов, в которых он готов активно «вложиться» в кампанию и искать перспективных кандидатов с 59 до 79 (и среди «добавленных» - пять членов республиканского «кокуса Свободы», занявшего самую радикальную позицию по отмене «Обамакэр»). Республиканцы вяло возражают, что в 2018 г. на перевыборы пойдут 10 сенаторов-демократов от штатов, в которых выборы выиграл Трамп, а на выборах нижней палаты республиканцы в 2016 г. лучше выступили в «синих» (т.е. поддержавших Клинтон) штатах, чем демократы – в «красных» («трамповских), но если тренд не переломится, демократы существенно улучшат свои позиции в Конгрессе.

Мало кто сомневается, что если к началу 2019 г. будут сохраняться сколь-либо серьезные к тому поводы, первым пунктом на повестке дня демократов станет возбуждение процедуры импичмента, для чего достаточно простого большинства в нижней палате. А далее – возвращаясь к мысли о «задаче-минимум» и «задаче-максимум», в зависимости от расклада сил в Сенате, демократы либо добьются своего, либо нанесут серьезный репутационный урон своим оппонентам.

Редакция рекомендует

Несостоявшийся закат Запада: гибкий ответ на право-популистский вызов

Как поделили главный думский комитет? Представительство интересов в комитете по бюджету и налогам

Александр Гущин: «Порошенко перешел в наступление по основным вопросам повестки дня»

Как следует из вышесказанного, шансы на импичмент Трампа в течение срока полномочий 115-ого Конгресса (т.е. до начала 2019 г.) не очень высоки – если только не появится убедительных доказательств по главным темам обвинения – недопустимых действий по «российскому направлению» или препятствования правосудию. Но столь же маловероятны и благоприятные для Трампа сценарии – затухание темы «импичмента» и прекращение «гражданской войны культур». Последнее потребовало бы от Трампа коренного переопределения своей политической повадки, выстраивания дееспособной и высокопрофессиональной команды во власти, преодоления внутренних расколов в Республиканском лагере. Пока же этому препятствуют и «конфронтационный дух», и масштаб объективных противоречий по ключевым проблемам как внутренней, так и внешней политики, а главное – личность самого Д.Трампа, которому с трудом дается усвоение «чужих» правил игры даже в тех ситуациях, когда его «собственные» правила и представления о желаемом не выдерживают проверки практикой.

Борис Макаренко – председатель правления Центра политических технологий

^[1] Этот рейтинг не применяется для оценки шансов конкретных конгрессменов в округах. Скорее он замеряет «рейтинг партии» - респондентов просят ответить, будут ли они голосовать за безымянных «демократа» или «республиканца», хотя выборов по партийным спискам в США нет.

Версия для печати