31.05.2017 | Татьяна Становая

Внешняя политика Макрона: в поисках новых принципов

После визита Владимира Путина во Францию, одним из ключевых вопросов остается, какой будет внешняя политика Эммануэля Макрона? Удастся ли ему вдохнуть новую жизнь во внешнеполитическую стратегию Европы на базе франко-германского союза? Будет ли найден европейский проект урегулирования сирийского кризиса и в какой степени он окажется совместимым или противоположным по отношению к астанинскому проекту Москвы? Каково отношение Макрона к политике Дональда Трампа и каким будет треугольник отношений Вашингтон-Париж-Берлин? Внешнеполитический проект Макрона пока кажется очень расплывчатым, но в нем выделяются три кита: Европа, Ближний Восток и Африка.

Сильная Европа

Макрон - это убежденный глобалист, считающий, что у Франции нет будущего без развития интеграционных проектов и сильных международных коалиций. Не может быть сильной Франции без сильной Европы, говорил он во время избирательной кампании. В сердце стратегии нового президента – проект франко-германского союза, неслучайно свой первый иностранный визит он нанес именно Ангеле Меркель (как, впрочем, поступали и Николя Саркози, и Франсуа Олланд).

Французский президент предлагает пересмотр базовых соглашений ЕС (что, правда, воспринимается с большой осторожностью Берлином), что включает в себя, например, валютную реформу, значительное институциональное развитие проекта финансово-экономической интеграции стран зоны евро. Макрон говорит о необходимости создания единого бюджета зоны евро, который утверждался бы европейским парламентом, введения должность европейского министра экономики и финансов. В Германии, вместе с тем, опасаются, что таким хитрым способом Макрон пытается найти более действенные механизмы решения проблем бюджетных долгов Франции. Пока Париж распахивает двери к европейской реформе, говоря, что в этом направлении не должно быть табу, Берлин призывает к осторожности, подчёркивая лишь готовность обсуждать предложения.

Значительная часть «европейского проекта» Макрона касается расширения возможностей для французской экономики и бизнеса в рамках единой Европы: новый президент Франции предлагает значительно ужесточить антидемпинговое законодательство, создав более комфортные условия для французского бизнеса. В этом контексте «глобализм» Макрона не должен вводить в заблуждение: он актуален лишь до тех пор, пока не противоречит идеям сильной французской экономики. Не стоит удивляться, если завтра Макрон выступит с предложениями по введению протекционистских мер в отношении экономики Европы, вопреки традиционно либеральной позиции Германии. Кстати, нельзя недооценивать значимость и еще одного вопроса – о трудовых мигрантах: тут также Макрон намерен начать переговоры с Берлином об ужесточении правил привлечения travailleurs detachés (в основном в плане борьбы с нелегалами), прибывающих на заработки в европейские страны из стран Центральной Европы.

В этом плане важно понимать, что франко-немецкий проект Макрона – проект, встреченный в Берлине хоть и с энтузиазмом, но в практически плане весьма сдержанно.

Глобалистская позиция Макрона также ограничивается интересами Франции и в и инвестиционной политике. Новый президент предлагает создать в ЕС механизм контроля над иностранными инвестициями, угрожающими стратегическим европейским отраслям. Касаться это может не только и уже, наверное, не столько России с ее инвестициями в газовую отрасль, сколько Китая, которого Макрон уже критиковал за демпинг и нечестную конкуренцию с французскими предприятиями.

Возвращение на Ближний Восток и укрепление африканского направления

Надо признать, что публичная позиция Макрона в отношении ближневосточных конфликтов остаётся наименее проработанной и внятной.

В отношении Сирии позиция французского президента за последние два месяца заметно сместилась в сторону от российской. Как заявил Макрон на итоговой пресс-конференции после переговоров с Путиным, тут появились «красные линии», на нарушение которых Франция намерена безжалостно реагировать (например, в вопросах применения химического оружия). В то же время в отличие от большинства западных игроков, Макрон называет ошибкой требование немедленного ухода Асада, считая, что это должно стать вторичной задачей после купирования угрозы, исходящей от ИГИЛ (запрещена в России). В целом отношение новой власти Франции к Асаду можно охарактеризовать фразой нового министра иностранных дел Жан-Ива Ле Дриана, который говорил: «Если Асад – враг сирийского народа, то ИГИЛ – враг Франции». Президенту Сирии Париж отказывает в признании легитимности, а значит и его участие в политическом проекте урегулирования может быть лишь очень ограниченным. Вместе с этим дипломатическая команда Макрона упоминала разработку большого гуманитарного проекта, который должен быть реализован в отношении Сирии: это может оказаться одним из элементов присутствия Франции в регионе.

Макрон также не только не отвергает сотрудничества с Россией по Сирии, но и считает это необходимым, исходя при этом исключительно из прагматичных приоритетов и требуя возвращения Франции к активной роли в международных вопросах. Для этого будет создана рабочая группа, задачей которой станет поиск общих точек интересов между Россией и Францией по сирийскому досье.

Для Макрона в целом сирийская тема имеет два ключевых практических смысла. Первый – это не допустить утраты инициативы Франции там, где происходят процессы, представляющие угрозу для страны. Второй – принимать непосредственное участие в купировании этой угрозы. В этом смысле можно ожидать более активной военной роли Франции в сирийском конфликте: показательно, что за 2016 года Франция нанесли всего 5% всех ударов по террористам в Сирии, оставаясь далеко позади США.

В этом контексте ключевой идеей Макрона является укрепление сил разведки. Это касается и Франции, и единой Европы. Расширение полномочий, улучшение финансирования, налаживание более эффективного и тесного обмена информацией: все это должно лежать в основе той политики, которая в итоге только будет вырабатываться по сирийскому досье. Вероятно, что заметно вырастет роль Управления (директората) по безопасности и обороне при МИДе (DCSD), который усиливает свою «операционную» роль как непосредственный куратор наземных операций Франции. Среди новых функций этого управления – спецназ, гражданская оборона, а также кибер безопасность. К этому добавляется и формирование тренировочных центров в Буркина Фасо и Нигерии, где будут готовиться силы для нужд Франции в африканском регионе. DCSD в своей работе на 60% занят именно Африкой, где основная работа будет выстраиваться вокруг превентивных мер по купированию распространения религиозного экстремизма и терроризма.

Макрон также попытается разделить на африканском контексте ответственность с Германией, которая фактически возложила на Париж тяжелую ношу в виде роли «африканского жандарма». Макрон намерен также работать над расширение мандата французских войск в Африке для того, чтобы появилась возможность заниматься вопросами разоружения.

Оборона и безопасность как опора дипломатии Макрона

Вообще стоит обратить особое внимание на подчеркнутый приоритет всех силовых структур Франции для новой политики Макрона. Визит на Мали и встречи с французскими солдатами – демонстрация пристального интереса избранного президента к всему, что имеет отношение к вопросам безопасности и обороны. Это подтверждается и тем фактом, что главой французского внешнеполитического ведомства назначен очень опытный и авторитетный Жан-Ив Ле Дриан, занимавший при Олланде пост министра обороны. Вся французская дипломатия поучает мощную оборонную опору со стороны государства.

Отдельное внимание Макрон в своей программе уделял и вопросам европейской безопасности. Весьма амбициозным является военно-оборонительный план Макрона, призывающего к выстраиванию оборонного союза Германии и Франции (через создание единого европейского оборонного фонда, откуда могут финансироваться совместные военные силы). Все это подразумевает и создание единых европейских вооруженных сил, которые могли бы выполнять операции за пределами ЕС. Реализовать эту идею Макрону будет легче, учитывая тот факт, что Германия постепенно избавляется от своих комплексов Второй мировой войны, демонстрируя готовность постепенно отказаться от своеобразного «нейтралитета». При этом стоит подчеркнуть, что создание европейских ВС – это во многом ответ на дистанцирование США от непосредственного решения конфликтов, угрожающих, прежде всего, Европе.

С Дональдом Трампом лично Макрон уже познакомился на саммите НАТО в Брюсселе. Вопрос о судьбе североатлантического альянса стал одним из пунктов совместного обеда двух лидеров. Макрон во время выборов уже обещал увеличить к 2025 году взносы в НАТО с 1,8% (от ВВП) до 2%, как того, кстати, на протяжении последних лет, требует Вашингтон от европейских стран. Президент Франции солидарен с Белым домом в вопросе более активного (и не только финансового) участия стран Европы в деятельности и функционирования альянса.

Однако Макрон будет выступать и за расширение, адаптации функционала НАТО к новой реальности, а также, возможно, и расширение альянса. Камиль Гранд, занимающая пост заместителя генсека НАТО (до этого она работала директором французского Фонда стратегических исследований, одного из самых влиятельных центров Франции, занимающихся вопросами безопасности и обороны), говорила в интервью JDD, что НАТО теперь сталкивается с гибридными угрозами: кибератаки, проблема занятости спецслужб, дезинформация и дестабилизация. Макрон, безусловно, не упустит возможности для использования и площадки НАТО для укрепления политики безопасности страны.

Еще одно предложение Макрона практически прямо направлено против России: это предложение ограничить (в детально прописанных случаях) право вето постоянных членов СБ ООН.

Либеральные ценности

В отличие от консервативных элит России, Макрон - однозначный либерал с ярко выраженным правозащитным уклоном: защитник женских прав и меньшинств, всевозможных равенств, он не может не вызывать ценностное отторжение Кремля. Макрон резко осуждал (https://twitter.com/EmmanuelMacron/status/851906365446606848) преследование геев в Чечне и призывал Европу «заняться этими атаками» - тезис, вдвойне презираемый Москвой: тут и вмешательство во внутренние дела, и нравоучения, и навязывание «чуждых», как считает Кремль, демократических стандартов. Как стало видно по итогам встречи с Путиным, Макрон оказывается тем самым лидером, который не станет стесняться поднимать неприятные вопросы, даже если это может подпортить настроение собеседнику. В то же время и усердствовать с нравоучениями он тоже не стал, предпочтя оставить за рамками публичного дискурса тему геев или кибератак.

В своей программе лидер движения «В пути» откровенно требует вести диалог с Россией, Турцией и странами Ближнего Востока, исходя из принципов защиты прав человека и фундаментальных свобод.

Доминик Моиси, основатель IFRI, описывая внешнеполитическую позицию Макрона указал на парадокс: «мир страстно увлечен Францией, но он почти полностью отсутствует в предвыборной кампании». По его мнению, «роль Макрона сегодня заключается в том, чтобы ограничить ущерб, который Трамп может нанести НАТО и показать, что в мире существует западная альтернатива американскому подходу». Если Америка больше не та, а Европа поменялась после Brexit, «мы оказывается на передовой в войне против угроз, исходящих с Юга и Востока, наша внешняя политика начинает играть ключевую роль».

Все это в действительности в значительной степени вносит коррективы в восприятие Макрона и его политики, которая оказывается амбивалентной. Со ставкой на силовые, оборонительные, военные и разведывательные структуры, с заметной темой экономического протекционизма, с подчеркнутой дистанцией от США, Китая и России, Макрон оказывается парадоксальным национал-глобалистом, геополитическим оксюмороном. Образуется внешнеполитическая матрешка, где главной задачей остается укрепление «ядра» - Франции, встроенной в сильную Европу, одновременно действующей, в свою очередь, на всех мировых конфликтных площадках и в рамках международных институтов. Амбициозному проекту уже в самом скором времени и придется пройти свое испытание на прочность.

Россия и Франция на сегодня тоже полны решимости не только к нормализации, но и к практическому, скрупулёзному сотрудничеству по самым важным темам (см. подробнее). Восстанавливается и новая инфраструктура двустороннего диалога: гражданский форум, гуманитарное сотрудничество, активизация экономического сотрудничества (проблема финансирования российских проектов со стороны российских банков). Однако в практическом и тактическом плане нынешний задел кажется достаточно хрупким.

Владимир Путин ответно пригласил Эммануэля Макрона в Россию, предложив, по примеру Петра Первого, погостить несколько недель. Дипломатические команды обеих стран получили первые очертания для будущих «дорожных карт» и основу для более сложной работы к наверняка планируемому визиту французского лидера в Россию. В отличие от Обамы, у Макрона ещё есть впереди пять лет, способные изменить ход истории.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции

Версия для печати